«Полно! ободрись!» — сказал он сам себе и отворил последнюю дверь. Но едва он переступил через порог, как остановился и, сложив руки, вскрикнул от испуга.

Рауль не ошибся: он нашел Жанну. Жанна была тут, в нескольких шагах от него, но живая ли?

В комнате, слабо освещенной светом медной лампы, на черной дубовой кровати, с темными шелковыми занавесками, лежала Жанна и казалась спящей или мертвой. Она была в белом платье, без всяких украшений. Лицо молодой женщины было так бледно, что могло поспорить с матовой белизной ее платья. Длинные ресницы опущенных век бросали тень на щеки, обрамленные золотистыми прядями густых волос. Обе маленькие руки, как будто высеченные из чистейшего мрамора и целомудренно сжатые, крестообразно лежали на груди. В этой погребальной позе, в платье, расстилавшемся длинными складками от шеи до ног, со сложенными руками, с мраморной белизной лица и одежды Жанна де Шанбар походила, как две капли воды, на одну из статуй на гробницах юных королев, черты которых хотели наши предки увековечить.

Рауль почувствовал, как слезы затуманили его глаза. Рыдания поднялись из сердца его к устам; он упал на колени и схватил руку Жанны. Рука эта была тепла, но можно было чувствовать, что она скоро охладеет. Жанна была еще жива, но уже умирала.

— О! моя возлюбленная… моя возлюбленная… — шептал Рауль, — если ты оставишь этот мир, и я последую за тобою.

Жанна сделала движение и раскрыла глаза. Во взоре, который она устремила на Рауля, не было гнева,

— Друг мой, — сказала она таким слабым голосом, что только глубокое безмолвие ночи позволяло его слышать, — я счастлива, что ты пришел… по крайней мере, я могу сказать тебе, что прощаю тебя от всего сердца и не помню зла, которое ты мне сделал…

— Ты не умрешь! — вскричал Рауль. — Я не хочу, чтобы ты умерла!

Кроткая и печальная улыбка появилась на губах Жанны.

— Я не хочу жить… — сказала она.

— Зачем ты не хочешь жить? Разве ты меня не любишь?..

— И именно потому, что я еще люблю тебя, друг мой, я и должна умереть…

— Как?! ты меня любишь и хочешь умереть?

— Я не имею права любить тебя, Рауль; я не жена твоя, я несчастная, обесславленная девушка, которой ты не можешь возвратить честь… Мое место не в здешнем мире… оно возле Бога, который, может быть, простит мне невольное преступление моей жизни и мою добровольную смерть…

— Жанна, именем этого Бога, на которого ты надеешься и в которого я верую, не говори таким образом! Ты знаешь, что виновен один я! Да, я злодей! Я совершил гнусный поступок! Но если я обманул тебя, так это потому, что я тебя так любил, это потому, что мое уважение к тебе было так же безгранично, как моя любовь… это потому, что я знал, что ты скорее умрешь, чем сделаешься моей любовницей…

— И ты не ошибался, Рауль… ты видишь, я была твоей любовницей и потому хочу умереть…

— Но ты говоришь, что ты мне прощаешь!..

— О! Да, я тебе прощаю и от всей души! Богу это известно… Бог это видит!..

— Когда прощают, тогда сожалеют… не наказывают, а ты хочешь наказать меня!.. ты хочешь разбить мне сердце!

— Я хочу возвратить тебя другой женщине, которой ты принадлежишь… законно.

— О! не говори мне об этой женщине! не говори мне об этой гнусной твари, которая живетт только для моего несчастья погибели!

— Ты ее муж, Рауль… между ею и тобой я служу препятствием; ничто не должно разлучать тех, кого соединил Бог… препятствие должно исчезнуть, и потому, повторяю, я не имею права жить…

— Ну, если ты не хочешь быть моей женой, будь моей сестрой, но не оставляй меня.