— Не волнуйся, старушка, — успокоил он мать. — Хью не убьет его. Попугает немного, вот и все.

Когда в кухню ввалился Фрэнк, Джин показалось, что маленькое уютное помещение переполнено мужчинами, тяжелыми ботинками и оружием. «Топают, как слоны», — подумала девушка. Мужчины быстро выпили чай и собрались в дорогу, только Хью задержался. Он подошел к матери, ласково погладил, ее по щеке, чмокнул в лоб и сказал странную фразу:

— Увидимся, когда встретимся. — Потом он повернулся к Джин. — Тебя тоже поцеловать на дорожку?

— Не сегодня, спасибо, — покачала головой Джин.

Неужели это был тот самый закоренелый холостяк, который не собирался ухаживать за девушками, потому что не хотел жениться? Хью легонько щелкнул ее по носу:

— Пожалеешь.

Грохот ботинок в коридоре, хруст гравия во дворе. Джин подошла к окну, чтобы посмотреть, как мужчины садятся на лошадей и отправляются в путь. Они походили на скотоводов- бушменов из старинных австралийских легенд.

— Будто ураган по дому пронесся, — пожаловалась миссис Уилстэк, присев, наконец, в первый раз за все утро.

— Точно, — подтвердила Джин, садясь за стол, чтобы выпить чаю. — И часто такое случается?

— Нет, не слишком. Хуже всего бывает во время стрижки овец. За шерсть платят бешеные деньги наличными, так что стригали вихрем проносятся по всей стране — надо уложиться в три недели. Зато после Рождества выдаются несколько недель покоя.

— Вот как? — заинтересовалась Джин.

— Особенно ценится шерсть мериносов, — продолжала объяснять миссис Уилстэк. — Только с двух овец можно получить несколько сот фунтов, а это много для мелких фермеров. Конечно, всегда рискуешь потерять пару овец — воры не переводятся, но чтобы валить изгородь! Такого давно не бывало.

У Лауры был усталый вид, будто она трудилась, не покладая рук, целый день.

— Давайте-ка спокойно попьем чаю, — предложила она. — Надо передохнуть.

— А ружья? — с тревогой спросила Джин. — Они что, действительно, собираются стрелять?

— Ну, все зависит от того, есть ли оружие у вора и использует ли он его. В этой стране за кражу овец можно получить двадцать лет. Это почти такое же тяжкое преступление, как убийство и государственная измена. Так и должно быть — ведь государство живет торговлей шерстью. Есть такие отчаянные, которые предпочтут перестрелку, лишь бы не попасть в полицию...

Горячий чай и свежие тосты придали обеим женщинам новых сил, а силы были нужны — день только начинался, и им предстояло много работы.

— Я вымою тарелки, — предложила Джин.

— Ты действительно хочешь помочь?

— Конечно.

— Тогда оставь тарелки мне. Я легко управляюсь на кухне. А вот постели — это тяжелая работа. У меня потом всегда болит спина. Если бы ты застелила их... Как было бы мило, если бы мы могли играть в гольф, вместо того чтобы заниматься хозяйством, — добавила она с улыбкой.

— Интересно, как вела бы себя Софи, если бы попала к нам сегодня утром, когда за полчаса пришлось переделать сотню дел, — отозвалась Джин с любопытством.

— Ну, скорее всего, она вышла бы во двор и гоняла бы клюшкой мяч, — предположила миссис Уилстэк.

— Но если бы все думали так, как она, некому было бы трудиться.

— А разве ты не замечала, как мужчинам нравятся женщины, которые ничего не делают? — заметила миссис Уилстэк, мечтательно глядя в окно.