По его тону было ясно, что он не намерен продолжать спор, так что Вивьен нехотя согласилась:

— Хорошо, Луис, я сделаю, как ты просишь. Но горе тому, кто дерзнет разлучить нас с Линетт после ужина! — Она весело схватила подругу за руку и увлекла за собой к двери.

Девушки взбежали вверх по веерообразной лестнице с низкими ступеньками и направились по коридору к двери комнаты, предназначенной для Линетт. Вивьен быстро ей все показала и, сделав шаг к выходу, остановилась в задумчивости.

— Луис, как всегда, прав: ты выглядишь совершенно измученной. Обязательно поспи. Я зайду за тобой вовремя, чтобы ты успела одеться к ужину.

Добрые слова и обеспокоенное лицо Вивьен оказали гибельное действие на Линетт, ей пришлось приложить усилие, чтобы удержать слезы.

— Спасибо, дорогая, — хрипло сказала она, — за такое понимание. Обещаю, что вечером буду самой лучшей собеседницей. Я не хочу, чтобы ты пожалела, что пригласила меня сюда.

— Этого никогда не случится! — уверенно заявила Вивьен, прежде чем закрыть за собой дверь.

Удивительно, но короткий сон и правда освежил Линетт. Она проснулась, чувствуя себя достаточно бодрой, и позволила себе еще немного поваляться в постели, разглядывая роскошную обстановку комнаты, на которую едва взглянула поначалу. Сейчас она могла посмеяться над смутными страхами, откликавшимися головной болью и нервным напряжением. Графиня ее не узнала, значит, можно начать наслаждаться отдыхом и чарующей природой!

Линетт с удовольствием потянулась и принялась обдумывать, что надеть к ужину. «Еще один вечер, — напомнила она себе, — в компании Луиса. Всего один!» — и ее пульс участился. Завтра утром он уедет, и она наконец вздохнет свободно. Он должен уехать завтра, потому что у него остались незаконченные дела в Папеэте… Вдруг в ее памяти возникло красивое надменное лицо Клаудии де Корсель, и ревность обожгла сердце. Но Линетт не собиралась терять с таким трудом обретенное самообладание и тут же выбросила выводящее из душевного равновесия видение из головы. «Луис Эстевас не для тебя, — сказала она себе беспощадно, — так что тебе должно быть абсолютно безразлично, что влечет его обратно в Папеэт».

Линетт спрыгнула с кровати и подошла к застекленной двери на балкон. Бледно-желтые шелковые занавески тихо покачивались от прикосновений легкого бриза. С балкона открывался вид на аккуратные холмистые лужайки, за которыми виднелся мерцающий под солнцем океан. Она могла бы стоять так вечно, впитывая в себя этот божественный пейзаж, но совесть бестактно напомнила ей о необходимости одеться к ужину, и Линетт с неохотой вернулась в комнату.

Какой-то добрый домашний дух распаковал, пока она спала, все ее вещи и развесил платья в большом гардеробе из светлого дерева. В комоде лежало ее нижнее белье, на стеклянной поверхности туалетного столика расположились щетка для волос, заколки и косметичка. Линетт босиком протопала по бледно-желтому узорчатому ковру, создававшему в сочетании с зелеными стенами иллюзию пребывания на прохладной, заполненной цветами поляне. Шепот воды в фонтане за окном давал волю фантазии.

Раздевшись, Линетт направилась в смежную с ее спальней ванную комнату, представлявшую собой прохладный грот, облицованный кафелем цвета океанских волн. Утопавшая в полу мраморная ванна с блестящей хромированной фурнитурой была отделана серебром.

Приняв ароматическую ванну и накинув халатик, Линетт начала задумчиво рассматривать содержимое своего гардероба, когда в дверь постучалась Вивьен.

— Пора одеваться, Линетт! — крикнула она.

— О, входи, Вивьен, я давно уже встала! Помоги мне выбрать платье.

Вивьен с энтузиазмом ворвалась в комнату и окинула цепким взглядом наряды в шкафу.