Нет, если я расскажу, она потеряет самообладание. Любой человек из первого класса так бы себя повел. Лучше держать язык за зубами.

– Как только, так сразу, – отвечаю я и ищу, во что бы налить ей воды.

Метод этот всегда срабатывает с новобранцами: говорить решительным деловым тоном, подбадривающим, но не слишком дружелюбным, чтобы они сосредоточились на задании.

– Давайте попробуем узнать, где мы.

Пока я говорю, на иллюминаторах поднимаются щиты. Я выглядываю и сразу же чувствую, будто гора упала с плеч. Снаружи деревья.

– Нам повезло. Кажется, это видоизмененная планета. Надо проверить, можно ли здесь дышать. В капсуле есть сенсоры…

– Есть, – соглашается девушка, – но они сгорели из-за сильного напряжения. Да они нам и не нужны. Там безопасно.

– Мне бы вашу уверенность, мисс Лару. Я предпочитаю доверять технике. Не то чтобы я не верил вашим познаниям в электронике, но все же… – Я не успеваю вовремя прикусить язык, и у меня вырывается колкость.

Мисс Лару щурится. Умей она испепелять взглядом, я бы умер на месте, прямо здесь.

– Мы уже дышим, – отчеканивает она и показывает под ноги.

Я сажусь на корточки, смотрю и… на мгновение перестаю дышать, мне сдавливает легкие. Пол капсулы будто взрезан огромным ножом для консервных банок, и разрез этот тянется по одному боку. Ну и раз до сих пор мы не начали задыхаться, значит, можно свободно дышать.

– О, надо же. Должно быть, зацепило при падении. – Я слышу, что мой голос звучит спокойно. – Так… видоизменение планеты на поздней стадии. А значит…

– Колонии, – шепчет она, закрывая глаза.

Я не осуждаю ее. С языка едва не срывается, что скоро она избавится от моего общества и найдет компанию себе под стать. Но на самом деле я чувствую облегчение при мысли о колониях. Наверняка компании, которые владеют этой планетой, разбросали колонии по ее поверхности. А значит, где-то здесь, может, даже совсем неподалеку, колонисты недоумевают, что случилось. Возможно, они скоро объявятся и будут нам совсем не рады: мы вполне можем быть захватчиками или налетчиками. Однако не думаю, что нам будет трудно убедить их в том, что мы потерпели крушение. А форму я бы с удовольствием снял – к военным поселенцы отдаленных колоний теплых чувств не питают.

– Ждите меня здесь, – говорю я, поднимаясь на ноги и опуская фляжку в бак с водой. – Я осмотрюсь и проверю, цела ли антенна.

У мисс Лару растрепаны волосы, под глазом темнеет синяк, на коже расцвели кровоподтеки, но она приподнимает брови и высокомерно улыбается. Улыбка эта будит во мне все воспоминания о том, как люди ее класса унижали меня, и я чувствую, что вновь закипаю от злости.

– Нам просто нужно ждать, майор, – медленно говорит она, будто объясняет что-то ребенку. – Даже если антенна сломана, колонисты, заметившие крушение, придут к нам на помощь. Папины спасательные команды скорее всего уже спешат сюда.

Хотел бы я верить, что кто-нибудь прилетит ко мне на помощь. Мне никогда раньше не приходилось на такое рассчитывать, впрочем, я же не единственная дочка Родерика Лару.

Девушка остается сидеть в капсуле, сцепив руки в замок и положив их на тщательно расправленную пышную юбку, ну а я иду к выходу. С силой налегаю на дверцу – и она открывается, скрипя и лязгая, – и звук этот чем-то напоминает мне стоны и жалобы недовольной мисс Лару.

Снаружи тихо.