-  Ладно, уговорил, отвернись, - зло бросил Ал-кидий, направляясь к ближайшей нише со статуей.

    Фемистоклюс деликатно отвернулся.

    За его спиной раздалась какая-то непонятная возня, после чего…

    -  А-а-а-а… - дико заорал Алкидий, заставив стоявшего на стреме приятеля подпрыгнуть на месте.

    Схватившись за сердце, рыжебородый грек стремительно обернулся и замер в ужасе…

    Несчастный Алкидий с круглыми от страха глазами висел в воздухе в двух метрах от пола, смешно дергая голыми ногами.

    Фемистоклюс не сразу осознал, что произошло. Ему уже было достаточно и того, что приятель висит над полом, дабы испытать неописуемый ужас. Но мутная пелена перед его глазами быстро рассеялась, и грек понял, что болтающегося в воздухе Алкидия держит за шиворот гигантская мраморная статуя бога войны Ареса.

    Рыжебородый присмотрелся

    Так и есть.

    Правая нога мраморного изваяния была мокрой

    -  О великий Крон, - хрипло прошептал Фемистоклюс, - этот идиот помочился на статую Ареса.

    Холодные мраморные губы изваяния были искривлены в страшной гримасе, правая свободная рука медленно тянулась к мечу на поясе.

    “Неужели вытащит?” - мелькнула в голове Фемистоклюса дурацкая мысль. Происходящее просто не вмещалось в рамки рассудка. Но ведь это был Олимп! Олимп, мать его за ногу! Обитель богов. Как они могли забыть об этом?

    Однако Алкидия спасла случайность, вернее, ветхая накидка. Раздался характерный треск рвущейся ткани, и визжащий грек свалился на пол. В мраморной руке статуи, ошеломленной таким поворотом дел, остался лишь серый клочок ветхой ткани.

    -  Бежим! - Фемистоклюс бросился прочь, глухо топая по выстланному мягкой толстой тканью коридору.

    Алкидий побежал.

    Рыжебородый обернулся.

    Алкидий бежал на четвереньках, но не это напугало Фемистоклюса еще больше..

    Мраморная статуя, сойдя с пьедестала с обнаженным мечом, гналась следом за ними.

    Греки удирали. Мимо, как во сне, проносились коридоры, какие-то темные залы, прозрачные окна во всю стену с жуткой чернотой неведомого пространства, и в какой-то момент Фемистоклюс понял, что они оторвались.

    -  Стой! - крикнул он приятелю и бессильно рухнул на пол…

    Вид Алкидий имел самый жалкий: колени ободраны, одежда порвана, волосы всклокочены.

    “Ну и поделом тебе”, - злорадно подумал Фемистоклюс, безуспешно пытаясь отдышаться.

    Возможно, не выпей они амброзии, сейчас в бесконечных коридорах Олимпа уже лежало бы два окровавленных трупа с оторванными головами.

    Фемистоклюс был твердо уверен, что статуя, поймав их, непременно оторвет им головы. Он и сам за подобное кощунство поступил бы так же.

    -  Ну ты и придурок! - Рыжебородый неприязненно посмотрел на приятеля. Тот, постанывая, осматривал свои ушибы и кровоподтеки.

    -  Чья бы корова хрюкала, - огрызнулся Алки-дий. - Сам что мне говорил? Давай, становись в уголок, я тебя прикрою. Кто ж знал, что эта статуя живой окажется?

    -  Да не была она живой, - грустно вздыхая, ответил Фемистоклюс. - Пока ты на нее не… Короче, сделать подобное НА ОЛИМПЕ… Такое могло прийти в голову лишь законченному психу.