-  От психа слышу.

    -  Ах ты…

    Но подраться греки не успели, так как невдалеке раздались тяжелые размеренные шаги. Фемистоклюс на цыпочках прокрался в конец коридора и, затравленно выглянув из-за угла, успел заметить удаляющуюся спину мраморного исполина.

    -  Ну что там? - горячечно прошептал Алкидий над самым ухом рыжебородого.

    -  Да статуя бродит, нас ищет.

    -  Сатир ее побери! - с чувством выругался Алкидий.

    -  Сатир тебя побери, - поправил приятеля Фемистоклюс. - Ох, попортит нам каменный Арес кровушку, ох и попортит, попомни мои слова. Такие обиды не забываются…

    -  Я вот чего не могу понять… - остановившись посередине некогда роскошного, а ныне покрытого пылью пиршественного зала, внезапно проговорил Фемистоклюс.

    -  Ну-ну… - Алкидий вопросительно посмотрел на друга.

    -  Почему я, после того как выпил амброзии, сильно изменился, а ты нет?

    Алкидий безразлично пожал плечами.

    -  Нет, братец, погоди, не уходи от ответа. Может быть, ты что-то скрываешь?

    -  Да ничего я от тебя не скрываю.

    -  А все-таки?

    -  Ну… - парень задумался, - пожалуй, после того как я ее выпил, мне совсем не хочется есть.

    -  А еще?

    -  И в туалет не хочется.

    -  Еще?

    -  Да вроде все. - Алкидий развел руками.

    -  Не может быть?!!

    -  Может.

    “Что-то здесь не так, - подумал Фемистоклюс, - недаром он что-то скрывает, сатирово отродье, ох недаром”.

    -  Похоже, мы ходим по кругу, - мрачно сообщил Алкидий, когда они в седьмой раз оказались в пустующем тронном зале Олимпа.

    -  Нет-нет, все правильно, - пробубнил себе под нос Фемистоклюс. - Просто мы шли все время налево, а теперь пойдем направо.

    Пошли направо сквозь практически ничем не отличавшиеся коридоры, ну разве что статуи в них были разные.

    -  Так, ну а это кто? - Фемистоклюс остановился у абсолютно незнакомой ему мраморной статуи.

    Греки присмотрелись. Высокий пожилой мужчина был облачен в ниспадающую до пят накидку, закрепленную на плече большой круглой фибулой На голове незнакомца был надет или, правильнее сказать, был сделан лавровый венок. В правой руке статуя держала дощечку для письма, а в левой что-то вроде птичьего пера.

    -  А перо-то зачем? - удивился Алкидий.

    У подножия скульптуры находилась пояснительная надпись. Фемистоклюс наклонился, чтобы получше ее рассмотреть.

    -  Написано по-гречески, - сообщил он приятелю, с тревогой поглядывавшему в конец коридора.

    -  Ну так прочитай, - раздраженно бросил Алкидий, не желавший долго оставаться на одном месте.

    -  Н. А. Кун, - прочел Фемистоклюс, и его рыжие брови медленно поползли на лоб. - С уважением от всех участников проекта “Олимп”.

    -  И что это значит? - спросил Алкидий.

    -  А сатир его знает, идем дальше…

    Все-таки они поступили весьма мудро, свернув направо.