— Ну что же ты примолкла? — напрасно подождав несколько минут, пренебрежительно фыркнула дроу. — Не желаешь рассказать нам о великой любви, но какой Годренс на тебе женится? Только не забудь упомянуть про титул, ты ведь из знатного рода? А может, тебе по наследству еще и какой-нибудь полуразвалившийся замок отойдет? Тогда мы хоть порадуемся за вас.

Это был очень подлый удар, и еще недавно Дора наверняка вскипела бы от обиды и резко прикрикнула на нахальную старуху. Однако сейчас княжна отлично понимала, какую радость испытает злобная дроу, если увидит, как точно попали в цель ее ядовитые слова. И, вовсе не собираясь делать старой ехидне такой щедрый подарок, состроила самое равнодушное выражение лица. Но и спускать старухе низкого выпада не пожелала.

— Вот теперь я поняла, — глубокомысленно сообщила Дора своему отражению в блестящем обновленной позолотой зеркале, — почему внук так холодно поздоровался со своей родственницей и не принес ей ни подарка, ни гостинца. Судя по всему, она его ненавидит и, стало быть, никогда и не любила. И если до этого момента я собиралась уговорить Года помириться с бабушкой и, возможно, даже пригласить ее в мой полуразрушенный замок, то теперь передумала.

— Да зачем мне твои руины? — в запале презрительно выкрикнула ее противница. — Живите в них сами.

— Так мы и собираемся сделать, — кротко улыбнулась Доренея и нанесла хорошо подготовленный удар: — Жаль только, они будут выглядеть недостаточно старинными после того, как мой муж кастует на них вот это заклинание.

Состроила самую огорченную гримаску и небрежным взмахом указала на стены совершенно изменившейся спальни. Одевальщицы невольно проследили за ее движением и не сдержали завистливого вздоха.

Повезло Гелте, будет теперь задирать нос, а ведь еле уговорили отдать на полдня свою спальню. И главное здесь вовсе не теплый ковер и не появившаяся на потолке картина, а камин, на котором больше не осталось ни одной кое-как затертой трещины, и окна, сияющие целыми стеклами и новеньким деревом вместо давно уже сгнивших рам. Раньше Гелта всегда жаловалась на сквозняки и дымящий очаг.

— Поторопитесь, — строго прикрикнула на одевальщиц бабушка, — ей еще подумать нужно, зачем она выходит замуж за самого неудачливого и лживого мужчину во всей Дройвии. Он ведь небось показывал ей эти ларцы и обещал все драгоценности подарить после ритуала, но забыл предупредить, что взял их под залог в ювелирной лавке и после свадьбы все до последнего колечка нужно будет вернуть.

— А кружево? — осторожно спросила одна из женщин, расшнуровывая большой мешок и доставая пышный рулон драгоценной торемской ткани.

— Наверняка договорился с торговцем сдать назад со скидкой, — процедила старуха, мстительно покосившись на задумавшуюся чужачку.

Однако она очень изумилась бы, узнав, о чем на самом деле думает невеста ее ненавистного внука. Дору никогда особенно не манили драгоценности, хотя сапфировый комплект, украшавший витрину самой большой ювелирной лавки ближайшего к замку Марьено городка, долгое время был тайной мечтой юной княжны. Однако с некоторых пор ее душа охладела и к любимым сапфирам, и ко всем прочим украшениям. Виной этому стал бывший жених, приславший Доренее письмо с просьбой вернуть сделанные в честь предстоявшей помолки подарки, объяснив это требование ревностью новой избранницы.

Разумеется, Дора тотчас отправила ему с посыльным все довольно скудные дары, не забыв присовокупить к списку и стопку сотни раз перечитанных записочек, и бережно хранимые ею до того дня ленточки и шнурки, некогда стягивающие любовные послания. И после этого больше никогда и ни от кого не брала никаких колечек или брошек, не желая второй раз испытать подобное унижение.