В первый момент девушке не поверилось в накатившие волной подозрения, рассудок сам принялся придумывать оправдания и простые причины, не позволяющие снять ткань. Припомнился даже давний случай, когда она нечаянно наступила на собственный подол и не могла подняться с кресла. Дора тут же пошевелила по очереди ногами, попутно пытаясь приподнять покрывало с разных сторон, и зло посмеялась над собственными наивными надеждами. Ткань явно была привязана либо придавлена чем-то тяжелым.

Княжна наконец догадалась, чем занимались одевальщицы, укрыв ее несколькими слоями ткани, а потом запоздало припомнила слова Года о корзинах с фруктами, зеркалах и умывальне.

«И значит, она должна была до заката свободно гулять по комнате, отдыхать и лакомиться лучшими плодами…» — Невеста лишь сейчас полностью осознала всю низость подстроенной ей западни.

От возмущения и гнева щеки кадетки полыхнули огнем, и тут же ей стало нечем дышать, а на лбу выступила испарина. Ужасающее предположение обрушилось на девушку, как ушат ледяной воды, заставив ее ошеломленно затаить дыхание. Спина вмиг оледенела, пальцы кадетки задрожали от внезапно пришедшего запоздалого понимания, как сильно заблуждался Годренс, считая родичей просто жадными и не догадываясь об их истинной жестокости и подлости.

И уж тем более непокорный маг даже не подозревал, какую страшную месть они придумали, эти подлые дроу, и насколько тяжелый удар предстоит ему вынести вместо свадьбы.

Острым жалом вонзилась в душу Доры боль за любимого и жалость к самой себе и словно наяву встала перед глазами жуткая картина: вот на закате одевальщицы толпой входят в комнату, ловко растаскивают в стороны кресла и сундуки, придавившие углы покрывал, и, подняв многослойную ткань, злорадно любуются на задохнувшуюся чужачку. А потом с притворными криками и рыданиями бегут вниз, чтобы обрушить страшное известие на ничего не подозревающего Года.

Княжна невольно всхлипнула, яростно мотнула головой, отгоняя страшные видения, и тихо зашипела, почувствовав, как больно дернул волосы парик.

Ну конечно, тут же сообразила кадетка, они постарались покрепче пришпилить кружево к ее прическе, чтобы она никаким образом не сумела выбраться из их тщательно подготовленной ловушки. Вот только и представить не могли, что на самом деле волосы у невесты не достают и до плеч. И тем самым оставили ей хоть и непростой, но верный путь к спасению.

— Ну, убийцы, — прошипела кадетка, начиная понимать, как правильно поступил когда-то разбойник, заставив их обрезать волосы, — вы крупно просчитались.

Несколько минут Дора потратила, снимая с пальцев кольца и перчатки, — нащупать сквозь кружево крохотный потайной крючочек, закрепляющий парик, было невозможно. Дышать при этом девушка старалась ровно и время от времени приподнимала перед собой пачку покрывал, давая доступ робкой струйке свежего воздуха, проникавшей откуда-то снизу. Наконец все кольца и браслеты оказались у нее на коленях вместе с перчатками, и руки заученно скользнули по шее вверх, стремясь добраться до заветной застежки.

Однако и здесь кадетку ждала недобрая новость: покрывающие голову сеточки были накрепко пришпилены не только к парику, но и к платью. Теперь она могла лишь ругать себя за простодушие, с каким доверилась чужим, ненавидящим ее жениха женщинам.

К этому моменту княжна постепенно убедилась, что задохнуться насмерть она могла только в одном случае: если бы запаниковала, начала дергаться и еще больше запуталась в ткани. Но и тогда оставалась маленькая надежда на спасение: если бы она потеряла сознание и начала дышать намного реже.

Но даже в самом лучшем случае, сняв с нее перед часовней покрывала, одевальщицы явили бы взглядам родичей растрепанную, зареванную и опухшую невесту с безумным взором и размазанной помадой.

Все что угодно могла бы спустить Дора родственникам мужа, только не намерения испортить ей самый долгожданный праздник.