— Как — подчинение? — ошеломленно переспросила Зантария и начала бледнеть. — И они тоже?

— Увы, — сочувствующе вздохнул Вирденс, знавший, почему так расстроилась королева.

Все старшие слуги в ее дворце, включая поваров и личных охранников, сейчас отсыпаются после того, как Лангорис напоил их принесенным с плато зельем, возвращающим способность действовать по своему желанию. После памятных всем амнистий мятежников Ардага маги плато очень тщательно изучили приготовленные черными алхимиками зелья и давно нашли простой способ выявлять подчиненных людей. Приготовили и зелья, способные быстро, всего за несколько часов, возвращать несчастным их собственную память и желания.

Однако в этот раз те, кто собирался заполучить в свое владение целый полуостров, действовали осторожнее и хитрее. Не заставляли людей, выбранных ими марионетками, забывать семью и имя, а просто внушали им горячее желание выгнать из дворца законную королеву и отдать власть на полуострове троюродному дядюшке ее погибшего мужа, князю Галтено.

А теперь оказалось, что он и сам ничуть не более виноват, чем главный повар, свято верующий, что хранит в крохотной бутылочке очень ценную приправу, которую можно добавлять только в блюда королевы и принцев.

— Начинайте их лечить, а разговаривать будем позже, — твердо заявил, вставая с места, герцог Шаграйн. — Всем, кому не нужно возвращать память, будут предоставлены комнаты для отдыха.

— А как узнать, у кого нет этого подчинения? — недоверчиво прищурился богатый маркиз Огьердский и тут же получил ответ Лангориса:

— Всех пострадавших можно отличить по обручу на правом запястье, через него они сейчас получают исцеляющее зелье. Вы этой участи избежали, поэтому можете пока отдыхать, вашим друзьям нужно поспать два-три часа, чтобы вернуть собственный взгляд на жизнь.

— Не может быть… — с ужасом, как на смертельно опасный амулет, смотрели господа, обнаружившие на своих руках незнакомое украшение, словно соткавшееся из плотного тумана. — Это неправда!

— К сожалению, правда. — Лангорис был мрачен не менее несчастных тальзийцев, до сих пор он считал, что плато неспособно проглядеть так хорошо подготовленный переворот на огромном, богатом природными дарами полуострове.

— Вы… вы все дураки набитые! — вскочив на ноги, бросился к двери князь Галтено, но неожиданно замер, не пробежав и половины.

Несколько раз дернулся, силясь оторвать от пола как будто приклеившиеся ноги, потом, уверившись в бесполезности этих попыток, выхватил из ножен оружие. И тут же его правую руку словно парализовало, и хотя он ощущал каждый сустав и палец, но поднять ее так и не смог. Злобно взрыкнув, князь стремительно сунул в карман левую руку, но и она сразу же перестала его слушаться.

Все присутствующие: и советники королевы с ее величеством во главе, и маги плато, непонятно что разглядевшие в своем туманном зеркале, и заговорщики, еще ошарашенно сидевшие за столом, и их телохранители, давно связанные воздушными плетьми, — молча смотрели на эту безнадежную попытку бегства.

И постепенно все бунтари с растущей четкостью начинали догадываться, как тщетно всякое сопротивление и как наивен был предложенный князем план. Да он на поверку даже яйца выеденного не стоил, несмотря на все загадочные намеки и уверенные обещания Галтено.

— Мне жаль вас, Сарлит, — наконец тихо и печально произнесла ее величество. — Поверьте, я даже не подозревала. Но поговорим мы об этом, когда вас вылечат… сейчас, как я понимаю, любые слова напрасны.