|
Но большую часть вашей реальности заполонило желание денег. Ими измеряется все. Даже талант — за сколько можно продать творение или сколько на него было затрачено. Даже красота. Даже жизнь. — Но далеко не все люди измеряют окружающее таким мерилом! — Ну и что? — Олень посмотрел на меня тем же взглядом, каким иногда смотрела Зинаида Исаевна. — Сколько бы ни было, осталось их слишком мало. Порог перейден. Баланс нарушен. Все. Видишь, как падают листья? Надо уметь наслаждаться и такой красотой. — Думаешь? — зло спросил я. — Ничего другого не остается. И чем дальше, тем будет хуже. Агония человечества будет очень тяжелой. Болезненной. Люди никому не нужны. Даже себе. Они выкашивают друг друга в войнах, взрывают себя в толпе, выкидывают друг друга из окон, чтобы завладеть квартирой, а потом продать ее. Накачивают себя наркотиками, чтобы упасть красиво, как эти листья. Даже дети уже никому не нужны. Их попросту перестали рожать. Люди подсознательно чувствуют, что миру приходит конец. — И ничего исправить нельзя? — с напором спросил я. — Когда тебе снится кошмар, ты что-нибудь можешь исправить? — Олень посмотрел мне в глаза так, что я испугался до ледяных мурашек. Это не было взглядом травоядного. Это не было взглядом хищника. Нет! На меня через черные глаза Оленя смотрел какой-то древний демон, я ощутил это совершенно явственно. «Ни хрена себе добрый волшебник!» — ужаснулся я, вываливаясь из сна. Наверное, я вскрикнул, потому что, когда открыл глаза, Катя встревоженно приподнялась на кровати. — Что с тобой, Саша? — спросила она. — Ничего. Кошмар. — Опять? — напряглась она. — Сфера взаимодействия? — Нет, — ответил я. — Просто кошмар. — Честно? — Да. За окном светало. Я уткнулся в подушку и снова заснул. Глава 5 СТЕКЛА Окончательно мы с Катькой проснулись около двух часов дня. Макс давно бодрствовал, что понятно было по гулким взрывам и коротким автоматным очередям, доносившимся из гостиной, где стоял домашний кинотеатр. Иногда звенели падающие гильзы. — Хорошо, что эта ужасная ночь позади, — Катька обняла меня и прижалась щекой к плечу. — Хочешь соку? В гостиной шарахнуло особенно сильно, взвизгнули осколки, посыпалось откуда-то битое стекло и кирпич. — Томатного, — ответил я. — Когда плохо высплюсь, это единственное средство, способное привести меня в чувство. Кто-то сдавленно крикнул за дверью, звонко лязгнул затвор. — Знаю, — улыбнулась она. Мы встали, оделись и направились в столовую. Проходя через гостиную, я махнул Максу. — Сань, ты обещал отвезти меня в тир! — оторвался он от экрана. — Отвезу, — подтвердил я. Фильм шел новейший, наверняка из тех, что я привез от Гоги-пирата три дня назад. Очевидно, по сюжету назревала танковая атака, если бронированные машины, со свистом висевшие над выжженной землей, можно было назвать танками. С натяжкой можно, наверное. В холодильнике отыскалась запотевшая банка итальянского томатного сока. Не из тех, на пакетах с которым гордо красуется надпись «без консервантов», а действительно натуральный продукт. |
