|
— Кирилл в то роковое утро ничего вам не дарил? Ну, кроме своего места? «Сука Влад, — подумал я, внутренне закипая, но не показывая виду. — Какого черта язык распускать?» — Дарил. Мягкую игрушку. — Это нормально, по-вашему? — сощурился опер. — Какую, кстати? — Ворону. Серую плюшевую ворону. Обычную, из магазина. — Интересненько... — Он постучал авторучкой по краю папки, но записывать ничего не стал. Внезапно у него зазвонил мобильник. Я снова вздрогнул — второй раз за вечер. Нервы стали ни к черту. Всего за год. — Да, — сказал опер в трубку. — Быстро вы. Что, не понял?! Как это пророс? Вы что там, обдолбились чем-то?! Нашли время прикалываться! Я Фролова допрашиваю. Ну да. Слушайте, хорош гнать! Днем я приеду в морг, посмотрю, что там за беда. Все, говорю! Ладно, спасибо. — Он бросил мобильник в карман и глянул на меня. — Пророс, говорят, твой жмурик, — сказал он, неожиданно обратившись ко мне на «ты». — Что значит — пророс? — Вот и я у них спрашиваю. А они хрень всякую говорят. Это дежурный патологоанатом из морга с помощником. — Да я понял. Сердце заколотилось чересчур сильно и часто. Вообще меня сложно вывести из себя, но сегодня по событиям вышел явный перебор. Я вспомнил копошащиеся нити под одеждой незнакомца, и мне опять стало дурно. В какой-то момент я заставил себя не думать об этом, уверить сознание, что ему это попросту померещилось. Но если уж и менты обнаружили нечто странное, то это тема для отдельного разбирательства. Я решил при первой возможности поставить на уши службу безопасности, чтобы ребята нашли контакты среди ментов и выяснили все в подробностях. Мне эти непонятки и странные намеки судьбы начинали всерьез щекотать нервы. Возникло сильное подозрение, что жутковатые белесые нити тянутся ко мне не столько из прошлого, как показалось сначала, сколько из будущего. По крайней мере, в прошлом я не сталкивался ни с чем подобным. «Катька перепугается», — подумал я. — Ладно. — Опер дал мне протокол на прочтение. — Ознакомьтесь и распишитесь. Я пробежал бумаги взглядом и уверенно подмахнул. Хотелось избавиться от опера поскорее, а в тонкостях пусть потом разбирается адвокат. Даром я ему что ли плачу? И больница эта тоже достала. С бомжами ночевать совершенно не хотелось, а в палате преимущественно были они. По крайней мере, мне так показалось по внешнему виду этих обрюзгших, заросших щетиной пациентов с разбитыми в кровь лицами. Опер довольно хмыкнул, аккуратно уложил бумаги в папку, кивком попрощался и быстрым шагом скрылся за углом вестибюля. Я облегченно вздохнул, подождал минуту, достал телефон из футляра на поясе и набрал номер. Длинные гудки тянулись довольно долго, наконец на другом конце раздался заспанный голос одного из моих водителей. — Алло. — Паша? Это Саша Фролов. Спал? — Да. Время-то уже. — Ну ладно, ладно. Зинаиду отвез домой? — Конечно. Без Влада. Он на своем «мерсе» улетел, как на ракете. — Хорошо. Заедь за мной в Первую градскую. — Конечно, Через полчасика буду. — Добро. В вестибюль заглянула медсестра лет сорока на вид и строго сказала: — Идите в палату. |
