Решилась ли Секстон покончить с собой любым возможным способом? Вовсе нет. Она никогда бы не стала стреляться. «То, как Хемингуэй выстрелил себе в рот из ружья – это высший акт мужества, который я могу помыслить, – признавалась Энн своему психотерапевту. – Я боюсь последних минут. Страха умереть. С таблетками его нет, но если стреляться, обязательно будет минута, когда ты знаешь точный момент, а это очень жутко. Я бы сделала все, чтобы только избежать этого страха».

В результате она выбрала таблетки, смешав их с алкоголем, считая это «женским выходом».

А теперь посмотрите на эту сравнительную таблицу.

Передозировка лекарственных препаратов срабатывает в 1,5 % случаев. У Секстон имелась привязка к способу, который вряд ли помог бы ей достичь цели. Это не совпадение. Как и у большинства людей со склонностью к суициду, ее отношение к самоубийству было глубоко двойственным. Снотворное она принимала почти каждый вечер, балансируя на грани передозировки, но никогда не срываясь за эту грань.

Смерть Плат, однако, заставила Секстон пересмотреть свои приоритеты: ей показалось, что подруга выбрала еще более подходящий, оптимальный для женщины «выход». «Я так очарована смертью Сильвии: ее кончина, на мой взгляд, была просто идеальной, – признавалась она своему психотерапевту. – Она ушла, как Спящая Красавица, безупречная даже в смерти».

Секстон давно искала способ, который не причинит боли и не оставит следов на ее внешности. И к 1974 г. у нее сложилось убеждение, что этим критериям отвечает отравление выхлопными газами. Это был бы ее «городской газ». Она думала об этом, обсуждала с друзьями.

В конце концов, сняв кольца и одевшись в шубу, она поступила так. Вошла в гараж, закрыла ворота, села на переднее сиденье своего красного Mercury Cougar 1967 г. выпуска и завела мотор. Разница между ее изначальным выбором – снотворным – и отравлением угарным газом состоит в том, что в первом случае выживают часто, а во втором – практически никогда. Через 15 минут поэтесса скончалась.

И тут прослеживается еще одна параллель с историей Сильвии Плат. Начиная с 1975 г. – то есть через год после самоубийства Энн Секстон – все автомобили, которые продавались в Соединенных Штатах, стали в обязательном порядке оснащаться каталитическими конвертерами выхлопных газов. Каталитический конвертер представляет собой вторичную камеру сгорания, в которой угарный газ и другие примеси дожигаются и не выпускаются в атмосферу. В выхлопе автомобиля, принадлежавшего Секстон, содержалось слишком много угарного газа. Поэтому она смогла убить себя, просидев 15 минут в закрытом гараже с работающим двигателем. В выхлопах Mercury Cougar, выпущенного в 1975 г., угарного газа вдвое меньше. А современные машины и вовсе выбрасывают его в столь ничтожных количествах, что это едва можно измерить. Сегодня не так просто лишить себя жизни, запершись в гараже с заведенным двигателем.

Энн Секстон, как и ее подруге Сильвии Плат, просто не повезло. Ее порыв и связанный с ним способ самоубийства совпали всего за год до того, как этот способ утратил былую смертоносность. Если бы ее трудный 1974-й пришелся на 1984-й, она тоже могла бы прожить намного дольше.

Мы слышим, как две блестящие молодые поэтессы в баре отеля Ritz упоенно делятся историями о своих первых попытках самоубийства, и безапелляционно заключаем: ясное дело, эти подруги недолго задержатся среди живых. Но теория привязки учит нас обратному. Поэтому не делайте скоропалительных выводов, едва увидев незнакомца.