– Возможны и другие варианты, – усомнился я. – Но, скорее всего, это случилось именно так, как вы думаете. Она сбежала с ним, он убил ее и взял деньги.

– И я хочу до него добраться, – вмешался Рембек.

– Из‑за денег? – спросил я.

– Нет.

– Потому что он ее убил? Рембек покачал головой.

– Я, может, и сам бы это сделал, – обронил он, – если бы поймал ее.

– Тогда почему же?

– Потому что он присвоил ее. Она была моей. Кэнфилд примирительно произнес:

– Мистер Рембек не жаждет личного отмщения, но хочет, чтобы дело как можно скорее прояснилось. Если ему удастся вернуть деньги, тем лучше, однако главная задача – установить личность того, кто в этом замешан. Как только предварительное дознание завершится, можете, с нашего благословения, передать убийцу в руки полиции.

Я спросил:

– Почему бы с самого начала не поручить расследование полиции?

– Откровенно говоря, мистер Тобин, – объяснил Кэнфилд, – мне кажется, что у местных властей в Аллентауне, штат Пенсильвания, при расследовании данного дела возникнут определенные трудности. Мы, по понятным причинам, не сможем изложить им всю предысторию, как вам, а не располагая полными сведениями, они вряд ли что‑нибудь выяснят.

– А эта квартира, где она жила? – поинтересовался я. – Через нее можно выйти на вас?

Рембек обеспокоенно взглянул на Кэнфилда. Тот сказал:

– Мы точно не знаем. Однако считаем маловероятным. И все же полностью ни в чем нельзя быть уверенными. В самом худшем случае мистера Рембека могут вызвать на допрос, но он намерен утверждать, что держал квартиру для своего друга, живущего на Западном побережье и иногда приезжающего сюда по делам. Вышеупомянутый человек уже готов подтвердить показания мистера Рембека и заявить, что во время своего отсутствия сдавал квартиру мисс Касл. Этот человек и мисс Касл заключили соглашение об аренде.

Рембек добавил:

– Надеемся, что до дознания дело вообще не дойдет. Но, если дойдет, мы сделаем все, чтобы не допустить огласки. Я заметил:

– Убийцу, может оказаться, трудно найти, даже зная всю предысторию. Кто знает, сколько приятелей было у этой девицы? Вы говорите, она была актрисой на телевидении? Значит, у нее могла быть там масса всяких знакомых, и она могла завязать какие угодно отношения.

– Мы так не считаем, – возразил Кэнфилд. – Прочтите еще раз записку, мистер Тобин. Вы заметили, что она пишет: “Ты никогда нас больше не увидишь”. “Нас” и “больше”.

Я это заметил. Кивнув, я спросил:

– Вы полагаете, что мистер Рембек знает этого человека?

– Я должен знать, – подтвердил Рембек. – Думаю, это какой‑то подонок, с которым она познакомилась через меня и который вскружил ей голову чуть ли не у меня за спиной.

Керриган, наблюдатель от корпорации, добавил:

– Более того. Почти наверняка он – кто‑нибудь из нашей корпорации. В этом главная причина, по которой мы хотим разыскать его, для нас опасно, чтобы он разгуливал на свободе. Он должен выйти из игры.

– Через меня она могла познакомиться только с кем‑то из наших людей, – объяснил Рембек. – Прохвостов у нас не так уж и много, а тех, кого я знаю, я не стал бы водить на ее квартиру.

– Вы навели справки о тех, кто отсутствует? – спросил я. Рембек нетерпеливо кивнул:

– Это первое, что мне пришло в голову. Мы получили известие в двадцать минут восьмого утра. К двенадцати часам я составил список наших с Ритой общих знакомых, а к половине первого я их всех проверил, и каждый оказался там, где ему и положено было быть.