РУВИМ. Так звучит река.

ГАД. Волны реки. Музыка воды. Мне бы хватило двадцати капель воды с этого неба.

СИМЕОН. От Ясида до Баши, от Баши до Сихема, от Сихема до Дофана.

ИССАХАР. Гнали мы стадо и загоняли самих себя. И чем мы можем похвалиться?

РУВИМ (смотрит в колодец). Этот колодец никогда раньше не пересыхал.

ГАД (с отвращением плюет в колодец). Вонючая яма.

СИМЕОН. Отец будет гневаться на нас.

ГАД. Пускай отец гневается на Иегову. Это дело Иеговы — предоставить нам пастбище и воду. Мы искали их.

СИМЕОН. Отец будет гневаться не на Иегову, а на нас.

ГАД (с постепенно нарастающей энергией поднимается на колени и взывает к небу). Иегова, почему Ты так жалеешь воды Своей? Мы молились Тебе; мы приносили жертвы Тебе. Мы сдержали свое слово; почему Ты не держишь Свое, Ты, жадный мошенник Иегова?

РУВИМ (перестает играть). Я бы на твоем месте был осторожнее.

ГАД (поднимается на ноги. Силы его прибывают. Он теряет всякую осторожность и во все горло кричит в небо). Двадцать капель воды — это все, чего я прошу, будь Ты неладен! Двадцать капель. (Пауза). Ну, давай, Иегова — двадцать капель. (Пауза). Сдается мне, Иегова, что Ты обманщик. Ты не смог бы раздобыть двадцать капель воды, даже если бы захотел.

СИМЕОН (он растянулся на земле, лицом к небу). Облако. Его только что здесь не было.

РУВИМ (смотрит на облако, потом вопросительно смотрит на Гада). Не больше ладони. Ладонь Иеговы?

СИМЕОН. Оно идет к нам.

ЗАВУЛОН. И становится больше.

СИМЕОН. Смотрите! Оно закрывает небо.

^{Свет меркнет и становится зловещим. Слышен глухой гром, а потом ливень, ужасный поток воды обрушивается на братьев. Это не должен быть настоящий дождь. Эффект достигается сочетанием света и звука и, может быть, добавлением экрана или прозрачной пленки, брошенной на проектор.}

ГАД. Иегова! Милый, добрый Иегова, я всего лишь попросил двадцать капель воды, просто чтобы посмотреть, добудешь ли Ты ее. Но не этого же!

РУВИМ. Будешь знать, как дразнить Иегову.

ГАД. Это твоя вина, Рувим. Зачем ты играл эту водяную музыку?

^{Эта внезапная буря, какие бывают в засушливых землях, длится не больше минуты. Небо снова становится чистым. Братья ежатся, они промокли, им холодно, и у них жалкий вид. Появляется радуга.}

СИМЕОН. Смотрите, радуга!

ГАД (братьям, сердито). Заставил нас промокнуть, продрогнуть до костей, а теперь радугу нам посылает.

СИМЕОН. Не гневи Его. Никогда не угадаешь, что Он сделает еще, если разгневается.

ГАД. Это я тут разгневался.

СИМЕОН. Примем этот ливень, как будто он нам по душе. Иначе кто знает, что Он сделает с нами.

ГАД. Радуга эта — вот что меня злит. Радуга — знак дружбы между Иеговой и нами. И когда Он посылает радугу, окатив нас водой, это нечестно.

СИМЕОН. Ш-ш-ш! Он услышит.

ГАД. И пусть.

РУВИМ. Иегова всемогущ. Берегись его гнева.

ГАД. Пусть Иегова сам меня бережется. У меня есть оружие против Него.

ДАН. Какое у тебя может быть оружие против Иеговы?

ГАД. Оружие молчания.

РУВИМ (на лице его ужас. Он обращается к небу). Молю тебя, Иегова, не слушай его. Его гнев питает наша досада.

ГАД (во время его слов Рувим начинает громко играть, но голос Гада нарастает, перекрывая звуки его флейты, и к концу своей речи он уже кричит). Иегова всемогущ? Иегова сидит высоко на престоле, во всей славе своей? Иегова славен и могуч, потому что мы отдаем Ему почести и объявляем Его могучим. А что если мы здесь, сейчас, сообща, заключим договор молчать об Иегове? Мы, сыновья Иакова, ростки от семени Авраама, Исаака и Иакова, единственные в этом мире, кто чтит Иегову.