Джеки слишком устала, чтобы продолжать беспокоиться, а комната была такая тихая. Легкий ветерок шевелил занавески, в саду пели птицы. Здесь было как в раю. И это так контрастировало со всем, что она думала о Крисе. С момента их встречи он был для нее властным повелителем. Сейчас же повернулся к ней другой стороной, в которой главным были нежность и заботливость. И этот чудный дом каким-то образом подчеркивал новые для нее черты его характера.

Девушка сонно приоткрыла глаза, когда дверь тихо отворилась и Крис, слегка нахмурившись, заглянул в комнату.

— Все в порядке? — спросил он. — Моя мать сказала, что вы выглядите больной.

— Всего лишь усталой, — заверила Джеки, и Крис медленно подошел поближе.

— Ну, вы сами врач, и вам виднее, больны вы или нет. Я только боюсь, что вы не скажете, если будете себя хуже чувствовать.

— Скажу, — пообещала Джеки: глаза у нее неудержимо закрывались.

— Смотрите, не забудьте! — строго предупредил он.

Тон был почти угрожающий. У Джеки не было сил даже улыбнуться, она закрыла глаза, но тут же услышала, как он добавил шепотом:

— Спи, малышка. Тебя здесь никто не тронет.

Похоже, Крис думает, что она ребенок или что-то вроде этого. И все потому, что она упала и ушибла головку.

— Я здоровая как лошадь, — прошептала она самой себе, решив, что Крис ушел.

Но он не ушел, а стоял молча, разглядывая ее бездонными темными глазами, которые смягчились, когда он услышал, что она пробормотала.

Привыкнуть к дому Криса оказалось легко. Это был чудесный, поистине райский уголок у подножия заснеженных вершин Анд. Дни текли медленно и спокойно: Джеки прекрасно уживалась с матерью Криса. Сейчас, после стольких лет замужества, Барбара Рибейро была уже больше перуанкой, чем англичанкой, несмотря на замечание сына, и у нее даже появился легкий акцент, но она, несомненно, была довольна обществом Джеки.

Крис уехал на следующий день, и хотя Джеки не могла бы сказать, что рада этому, но понимала, что так лучше. Он поступил мудро, преодолев искушение, а она гадала, увидит ли его хотя бы перед отъездом.

Через два дня после ее приезда привезли платья, и, когда Джеки в смущении запротестовала, Барбара рассмеялась и объяснила, что Крис заказал их в Лиме, а сейчас их только доставили. Он угадал размеры, платья сидели отлично, так что, несмотря на некоторую неловкость, Джеки была втайне довольна. Там был и купальник, и теперь она каждый день плавала в бассейне за домом. Это было полезно для ноги и очень успокаивало. Она немного загорела, а волосы блестели на солнце тусклым золотом.

— Вы хорошо выглядите, — сказала как-то Барбара Рибейро, стоя у бассейна и улыбаясь девушке, которая лениво плавала у бортика. — Крис будет доволен.

— Он скоро приезжает? — не удержалась Джеки, сразу заволновавшись.

— Думаю, да. Он почти каждый день звонит и спрашивает о вас. Ведь вы — его гостья. Пора бы ему уже появиться — развлечь вас, куда-нибудь вывезти.

— Ах, я тут не гостья, — поспешно возразила Джеки. — Я здесь, только чтобы поправиться и потом уехать домой.

— Домой… — мечтательно вздохнула Барбара, садясь в шезлонг. Джеки вылезла на бортик и накинула купальный халат. — Когда-то для меня слово «дом» значило «Англия». Теперь мой дом — Перу. Я даже не мечтаю об Англии. Иногда мне кажется, что я позабыла родной язык.

Джеки хотела спросить, счастлива ли она, но это было бы нетактично. Она недостаточно хорошо знала мать Криса, чтобы задавать столь интимные вопросы.

— Крис отвезет вас в наш дом в Лиме, — продолжала Барбара.