|
– Назовем ее серой. Где неясно, что случилось на самом деле, неясно, кто что сделал. Это наиболее обширная группа жалоб. Дело в том, что общество склонно концентрировать внимание на жертве, а не на обвиняемом. Но ведь у обвиняемого тоже есть проблема: жалобы на сексуальное преследование – это оружие, Боб, и надежной защиты от него нет. Этим оружием может воспользоваться любой – и многие так и делают. Некоторое время, я думаю, это еще будет продолжаться.
Гарвин вздохнул. – Это как ваша машина, создающая несуществующую реальность, – продолжала Фернандес. – Окружающую среду, которая кажется реальной, хотя на самом деле ничего нет. Мы живем, окруженные такой средой, которую определяют созданные нами правила. Эта среда меняется. Раньше она менялась по отношению к женщинам, теперь она начинает меняться и по отношению к мужчинам. Раньше эти изменения не нравились мужчинам, теперь они не по вкусу женщинам. Некоторые люди получают определенные преимущества, но в конце концов все притрется. – Когда? Когда это кончится? – спросил Гарвин, горестно покачивая головой. – Когда женщины будут занимать пятьдесят процентов руководящих постов, – объяснила Фернандес. – Тогда все само собой и кончится. – Вы же знаете, что я это только приветствую. – Да, – признала женщина, – и должна сказать, что сейчас вы выдвинули просто выдающуюся женщину. Мои поздравления, Боб.
* * *
Мери Энн Хантер попросили отвезти Мередит Джонсон в аэропорт, чтобы та успела на самолет, вылетающий в Купертино. Минут пятнадцать женщины ехали молча; Мередит ссутулилась, сидя в своем пальто военного покроя и глядя в окно. Наконец, когда они проезжали мимо заводов «Боинга», Джонсон подала голос: – Мне все равно здесь не понравилось… Тщательно подбирая слова, Хантер ответила: – Ну, здесь есть и свои хорошие и плохие стороны. Некоторое время ехали молча. Затем Джонсон спросила: – Вы же с Сандерсом друзья? – Да. – Он отличный парень, – признала Джонсон. – И всегда был. Знаете, у нас когда‑то были с ним тесные отношения… – Да, я слышала, – ответила Хантер. – Том все делает, в общем‑то, правильно, – продолжала Джонсон. – Только он любое брошенное вскользь замечание воспринимает слишком всерьез. – Угу… – промычала Хантер. – Женщины в бизнесе должны все время быть образцом, иначе их просто сожрут. Стоит чуть‑чуть оступиться – и тебе конец… – Угу… – Ну, вы понимаете, о чем я говорю. – Да, – сказала Хантер, – я понимаю. Опять долгое молчание. Джонсон сменила позу, продолжая смотреть в окно. – Система, – сказала она наконец, – в ней все дело. Меня изнасиловала эта чертова система.
* * *
Сандерс вышел из здания, собираясь ехать в аэропорт, чтобы встретить Сюзен и детей, и наткнулся на Стефани Каплан. Воспользовавшись моментом, он поздравил ее с новым назначением. Женщина пожала ему руку и сказала без улыбки: – Благодарю вас за поддержку. – И я – вас, – ответил он. – Как здорово иметь друзей. – Да, – согласилась Каплан. – Дружба – это прекрасно. Так же как и компетентность. Я не задержусь на этой работе долго, Том. Николс в «Конли‑Уайт» финдиректором не останется, а его потенциальный преемник – человек более чем скромных способностей. |
