Осирис окинул комнату взглядом.

— У сорняков нет цели. Нет ценности. Они занимают ценное место на плодородном поле. Они не служат людям. И они, — он повернулся к Сетху и прищурился, — всего лишь помеха, которую вырывают и сжигают.

Сетх отпрянул в кресле, выражение его лица постоянно менялось.

— Может, стоило сжечь все поле, — заявил он.

— Это было бы расточительно, не находишь? — ответил Осирис, скрестив руки на широкой груди.

— Думаю, в этом разница между мной и тобой, — ответил Сетх. — Я бы не стал тратить время, спасая несколько колосков пшеницы, если можно сжечь все и посадить заново.

— Может, ты прав, — согласился Осирис. — Так проще. Но простой путь не всегда самый лучший. Борьба чаще всего закаляет.

— Интересный спор, — сказал Амун-Ра, быстро взглянув на Нефтиду, — но меня сейчас больше интересует музыка, — глава богов оставался нейтральным, и он решил сам сменить тему. — Осирис, каких музыкантов ты привел к нам в этот раз?

Осирис с неохотой отвел взгляд от Сетха.

— Ах, чуть не забыл. В последнем путешествии я встречал двух людей, создавших инструмент, который они назвали систрум.

Стол убрали, прибыли музыканты. Осирис обрадовался, услышав, как Сетх пытается забрать Исиду на обещанную игру, но она отмахнулась, сказав, что встретит его после того, как закончат музыканты. А потом его уверенность пошатнулась, когда она добавила, что музыка нравилась ей больше всего в визите Осириса. Когда Сетх заскулил, пытаясь заставить ее делать так, как он хочет, Нефтида вызвалась сыграть с ним первой.

Было ясно, что Сетх мешкает, так что Осирис приблизился и быстро поклонился Исиде.

— Хотел бы узнать, могу ли я пригласить… дорогого друга на танец?

Исида уставилась на Осириса, все еще недовольная после спора с Амун-Ра или по другой причине. Она ответила холодно:

— Даже не знаю. У тебя есть здесь друзья?

Сетх весело рассмеялся.

— Идем, милая Нефтида. Мы вернемся за Исидой позже, — он погладил шелковое крыло Исиды. — Не задерживайся, — сказал он. — Я уже хочу обыграть тебя в этой игре.

Осирис сжал кулаки и нахмурился.

— Я бы пригласил тебя, — сказал Сетх Осирису, — но, боюсь, для тебя это слишком заумно, — он сжал пальцы, пытаясь показать уровень интеллекта Осириса.

Осирис хотел ударить Сетха головой об стену, но смог сдержаться.

— Иди играть, Сетх. У некоторых из нас есть дела важнее этого.

Взгляд Сетха стал пронзительным, опасным, но Нефтида быстро шепнула что-то ему на ухо. Это хорошо сработало, потому что они вскоре ушли. Исида не обращала на него внимания, и Осирис повернулся к музыкантам. Их музыка разливалась по залам Гелиополиса.

Когда они закончили череду веселых мелодий, один из музыкантов вскинул брови, глядя на Осириса. Он кивнул, и, когда новая песня началась, он запел с музыкой.

Исида закрыла глаза и покачивалась, ее крылья трепетали, а каждый нерв будто подпевал ему. Ее голос был сильным при сплетении чар, но никто не мог петь лучше Осириса. Он пел о заснеженных горах, о долинах, где вскопанная земля ждала посева. О холмах с нежной травой и водопадах, что были такими высокими, что вода превращалась в облака по пути вниз.

Она затерялась в словах и мелодии. Исида знала, что могла вечно слушать его музыку. Она позволила голосу Осириса поднять ее до конца песни, и он осторожно опустил ее на землю и перешел к следующей песне. Его музыка наполняла ее спокойствием, но в то же время все бушевало.