– Ты ведь знаешь, я бы поехал с вами, если бы мог, – негромко сказал он.

Амелия осмелилась встретить с ним взглядом. Она могла бы утонуть в его темных глазах, полных тоски, вины, сожаления и желания. Вопреки здравому смыслу, она почувствовала, как ее сердце откликается на его чувства.

– Ты рисковал собой, чтобы спасти мою мать. Это было опасно. Возможно, тебе не следовало соглашаться, но ты это сделал.

– И я продолжу это делать. Я буду беречь ее, обещаю тебе.

Амелия сглотнула комок в горле.

– Спасибо.

Габриэль попытался улыбнуться, но улыбка не достигла его глаз.

– Я бы сделал все, что ты попросишь. Ты ведь знаешь это? Я… я в долгу перед тобой. Но прежде всего я сам этого хочу.

Воздух между ними накалился. Так много всего – прошлое, настоящее, возможности будущего – и все это оставалось невысказанным, но ощутимым. Ее вены запульсировали. Дыхание участилось.

– Габриэль…

– Я понимаю, сейчас не время. – На его лице застыло страдание, словно он заставлял себя сдерживаться и не говорить то, что на самом деле хотел сказать. – Ты решилась на смелый, опасный и, возможно, невероятно глупый поступок. Но если у тебя выйдет, это может изменить мир к лучшему. У тебя должно получиться. А Мика присмотрит за тобой. Я знаю, что ты в надежных руках.

Он нервно сглотнул, уперев руки в бока.

– Но если с ним или с тобой что то случится… – Габриэль отвел взгляд, быстро моргая.

Часть ее души отчаянно хотела броситься к нему, утешить, вспомнить, каково это – оказаться в крепких, надежных объятиях. Но другая, куда более сильная ее сторона сдержалась.

Потому что Амелия никак не могла забыть и то, что случилось потом. Его взгляд, когда он предал ее. Как он молча смотрел, пока Кейн тащил ее за волосы с мостика «Гранд Вояджера», намереваясь учинить насилие.

– Габриэль…

Он с глухим стоном повернулся к ней. В глазах застыло страдание.

– Я не могу защитить тебя там. И эта мысль убивает меня.

– Тогда мы просто должны доверять друг другу. – Габриэль стоял так близко, что она могла бы положить руки ему на грудь. А вот оттолкнуть его или притянуть ближе, она и сама до конца не знала.

Раньше, чем она успела хоть как то отреагировать, Габриэль нежно и бережно приподнял подбородок Амелии. Другую руку положил на ее затылок. А потом наклонился и жадно поцеловал. Твердые, ищущие, голодные губы решительно захватили ее рот.

В животе у Амелии все перевернулось. Ее тело затрепетало. Она хотела его и ненавидела себя за это желание, ощущала собственную слабость, но вместе с тем жар, страсть и падение с головокружительной высоты…

Амелия сдавленно пискнула. И отпрянула. Но какое то короткое мгновение она оставалась в объятиях Габриэля. Всего одно мгновение, когда его губы обжигали огнем ее тело – она позволила этому происходить.

Они стояли так близко, что Амелия чувствовала биение его сердца, ощущала твердую силу рук, плеч и живота, чувствовала застывшую в нем силу.

Габриэль опустил руки. Его тело оставалось напряженным, натянутым, как электрический провод, на щеках проступили мускулы, когда он сжал челюсть.

– Не убегай, – быстро сказал он. – Пожалуйста.

Амелия только кивнула, тяжело дыша. Не уверенная, что может доверять себе, своему голосу или тому, что она скажет или должна сказать.

– Мне жаль… нет, вру. – Габриэль криво улыбнулся. – Я не жалею, что поцеловал тебя, Амелия Блэк. Я никогда не буду сожалеть о каждом хорошем моменте, который мы когда либо разделяли. Целовать тебя сейчас на самом деле эгоистично, я знаю это. Понимаю, что не заслуживаю тебя, не после того, что с тобой сделал. Я принимаю это. Ненавижу это, но все же принимаю.