– Я не знал, чего ожидать, – с благоговением и ужасом в голосе произнес Мика, – но такого точно не представлял. – Он поправил очки, словно это могло как то изменить открывающуюся перед ними картину.

– Еще дроны. – Амелия устремила взгляд на плазменную стену. Десятки, а может, и сотни бронированных «ночных ястребов» патрулировали стену, некоторые из них были размером с небольшой автомобиль.

– Новые патриоты все таки были правы, – констатировал Сайлас. – Нет другого пути, кроме как через парадную дверь.

Перед тем как Джамал оставил их за несколько миль, он показал карты внешних защитных сооружений и рельефа Убежища, которые удалось собрать Патриотам. Не осталось ни одного неохраняемого участка. Нарушение пятимильного радиуса в любом месте, кроме главной дороги к входу, означало смерть. По словам Джамала, за последние несколько месяцев более дюжины Патриотов были убиты беспилотниками, минами или захвачены солдатами Убежища для допросов и пыток, после чего их больше никто не видел.

В двух милях к северо западу проходила вспомогательная подъездная дорога. Ею пользовались подрядчики, поставщики и солдаты Убежища, но им предписывалось «стрелять первыми и не задавать вопросов». Сайлас не ошибся. Другого пути сюда не было. Разве что на танке и с армией. И даже в этом случае Убежище, похоже, хорошо подготовилось к обороне.

Жуткий страх сковал Амелию. Она помнила предупреждения Патриотов. Однако цеплялась за слабую надежду, что им удастся пробраться незамеченными, она сможет найти ученых и Коалиция никогда не узнает о ее истинной личности. Все это оказалось несбыточной мечтой, принятием желаемого за действительное, глупостью, которую она не могла себе позволить.

Амелия расправила плечи.

– Вперед. Не сходите с дороги. Как будто кто то из ее спутников нуждался в подобном напоминании.

Они спустились с холма, миновав несколько кратеров в земле, таких больших, что в них мог бы поместиться грузовик. Кто то пытался напасть на Убежище. Ничем хорошим это для них не закончилось.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил Мика, пока они шли.

– Настолько хорошо, насколько это вообще возможно. – По крайней мере, это правда. У нее не было мигрени или даже головной боли с момента последнего приступа, когда они спасались от пожара в торговом центре в Атланте. Две недели назад? Три? Так легко было потерять счет времени, ведь каждый день казался вечностью, и все могло кардинально измениться в одно мгновение.

Очередной приступ мог начаться в любой момент. В безопасности она никогда не была.

Мика старался ее не трогать. Он вообще никогда не прикасался к ней без спроса. Но Мика все равно был рядом, настолько близко, что Амелия чувствовала его плечо и тепло, исходящее от его тела. Он был здесь. Он никуда не собирался уходить.

Она приветливо ему улыбнулась.

– Что?

– Спасибо, что пошел со мной, хотя я знаю, как сильно ты переживаешь за Габриэля.

– Конечно. – Он прикусил внутреннюю сторону щеки. – Мы ведь должны доверять ему, правда?

– У нас нет выбора. – Дрожь пробежала по ее телу, когда она вспомнила их последнюю встречу, поцелуй. – Габриэль изменился. Я верю в это.

– Я тоже, – согласился Мика.

– Тогда мы ему доверяем.

Сайлас позади них фыркнул.

– Удачи вам в этом.

– Можешь не стараться, Сайлас, – отозвалась Амелия.

Не обращая внимания на насмешку Сайласа, Мика повернулся к ней.

– Как думаешь, каким будет Убежище?

– Не знаю. – В душе Амелии сплелись в узел страх, надежда, ужас и решимость, не поддающиеся объяснению.