— Что она там делала?

— Не знаем. Но мы думаем, упала с судна.

— Но тогда почему Ханна оказалась в Пуле?

— Не знаем, — ответил Гелбрайт.

Мужчина отдал фотографию Гелбрайту, словно, убрав ее с глаз долой, мог вычеркнуть из памяти случившееся.

— Не вижу смысла, — резко произнес он, — Кейт никуда бы не поехала без Ханны и ненавидела плавание под парусами. Когда мы жили в Чичестере, у меня была яхта «Контесса 32», но мне так и не удалось убедить Кейт поплавать на ней — она страшно боялась, что лодка опрокинется в открытом море и все утонут.

Он вновь схватился за голову, словно смысл сказанного постепенно доходил до его сознания.

Гелбрайт немного помолчал, ожидая, когда Самнер успокоится.

— Что вы сделали с яхтой?

— Продал года через два, а деньги пустил на приобретение Лангтон-коттеджа.

Он вновь погрузился в молчание.

— Ничего не могу понять! — вдруг воскликнул муж убитой. — Разговаривал с ней по телефону поздно вечером в пятницу. У нее все было прекрасно. Каким образом она могла оказаться мертвой через сорок восемь часов?

— Всегда очень плохо, когда смерть наступает неожиданно. — Инспектор посмотрел на беднягу с сочувствием. — У нас нет времени, чтобы подготовиться к этому.

— К тому же я в это не верю. Хочу спросить: почему же никто не попытался спасти ее? Людей не бросают на произвол судьбы, когда они падают за борт… О Боже, остальные тоже утонули? Вы же не хотите сказать, что она была на борту судна, которое перевернулось? Именно это и было тем кошмаром, который мучил ее.

— Нет, нет никаких признаков того, что произошло именно это. — Гелбрайт наклонился к нему ближе. Они сидели на стульях с жесткими спинками в пустом офисе на втором этаже, а ему хотелось вести подобный разговор в более дружелюбной обстановке. — Мы думаем, что Кейт убили, сэр. Судебно-медицинский эксперт, производивший вскрытие, считает, что ее изнасиловали и затем умышленно бросили в море умирать. Я понимаю, для вас это ужасное потрясение. Мы делаем все возможное, чтобы найти убийцу.

Самнер уставился на детектива с удивленной улыбкой, от которой на его худом лице появились складки.

— Нет, — пробормотал он, — здесь какая-то ошибка. Это не может быть Кейт. Она не могла никуда пойти с незнакомцем.

Он снова потянулся к фотографии и расплакался.

Несчастный выглядел таким измотанным… Гелбрайт сохранял спокойствие. Он понимал — сочувствие чаще обостряет, чем сглаживает боль. Он тихо сидел, глядя в окно, откуда открывался вид на парк и залив Пул, и повернулся к Самнеру лишь после того, как тот заговорил.

— Простите, — произнес он, смахивая слезы с лица. — Не могу не думать, как она должна была испугаться. Она была не очень хорошим пловцом, именно поэтому и не хотела выходить в море.

Гелбрайт запомнил это замечание.

— Если это вас утешит, она сделала все возможное, чтобы спастись. Ее погубило переутомление, а не море.

— Знаете, что она была беременна? — У него вновь полились слезы.

— Да. Мне очень жаль.

— Это был мальчик?

— Да.

— Мы хотели сына. — Самнер достал из кармана платок и приложил его к глазам. Затем резко встал и подошел к окну. — Чем я могу помочь вам?

— Расскажите о ней. Нам нужно как можно больше информации о ней, о ее жизни, имена ее друзей, чем она занималась в течение дня, где делала покупки. Чем больше мы будем знать, тем лучше. Я понимаю, вы очень устали…

— На самом деле, я думаю, что заболею.