-  Не делайте того, что задумали.

    -  Простите?…

    -  Просто не делайте и - все. Он поведет себя не так, как вы рассчитываете.

    -  Я не совсем понимаю, сэр…

    Я взял его за локоть, при нашей разнице в росте, это был очень внушительный жест.

    -  Послушайте, мастер Пассеп, вы же умный человек, так? Вам нужно сделать дело или заработать себе неприятности? Послушайте моего совета: хотите что-то получить - не надо взывать к его благоразумию, лучше польстите ему. Да, это банально, пошло, но эффективно. Дайте понять, что боитесь его до одури. Робко попросите одолжения. Результат может вас удивить.

    Он понимающе кивнул.

    -  Э-э… Благодарю вас, сэр.

    -  Не за что. Просто я знаю, что он не совсем такой, каким его принято считать.

    В поклоне купца было что-то напоминающее уважение.

    -  Что они от тебя хотели? - тут же поинтересовался отец.

    Я решил пролить воду на пашню мастера Пассепа.

    -  Интересуются, доволен ли ты приемом. Мне кажется, они боятся спрашивать это у тебя лично.

    Он улыбнулся с некоторым удовлетворением.

    -  Надеюсь, у местной гильдии проснулось чувство меры. Обычно они просто на голову готовы сесть.

    Мастер Пассеп получил-таки вожделенное разрешение на торговлю с Последней Крепостью, в виде исключения. Он счел возможным отблагодарить меня за совет и прислал подарок: метательный кинжал в потайных ножнах. По-настоящему хорошее оружие: идеальный баланс, лезвие явно сработано Серыми Рыцарями, а рукоять и отделка - арконийские. Я подумал, что в Академии мне все равно не позволят иметь его при себе, и передарил кинжал отцу. Он был очень доволен.

    На следующий день мы снова тронулись в путь - весна кончалась, а отец так и не посетил Хемлен. Поскольку весть о визите распространилась, избежать его возможности не было: Браммис сочтет подобный шаг еще одним скрытым оскорблением. И общество будет на его стороне.

    Мы добрались до Хемлена прежде, чем наступили те жаркие и сухие дни середины лета, когда езда в доспехах становится сортом изощренной пытки, но солнце припекало все равно. Я, с наслаждением, скинул с себя все железяки до единой (ну, не рожден я быть воином!) и отправился знакомиться с окрестностями.

    Слуги приложили титанические усилия, чтобы привести дом в порядок: медь была начищена, мыши изгнаны, занавеси постираны, а паркет отполирован. При всем при этом дом выглядел нежилым. В нем не хватало той неуловимой ауры, которую отец оставлял везде, где задерживался хотя бы ненадолго. Должно быть, он не был здесь со дня смерти матери. Ее парадный портрет встречал прибывающих в холле - красивая, белокурая лосальтийка, с немного абстрактными, обезличенными чертами лица, держала на коленях розовощекого бутуза (меня). Было ли все дело в художнике, или в том, что ему не хватило времени закончить, но узнать ее по этому портрету я бы не смог.

    Я побродил по саду, поглазел на мраморные вазоны со свежепосажеными маками и разросшиеся, кряжистые вишни, уже успевшие украсится беловатыми недозрелыми плодами (с отвратительным бумажным вкусом). Больше смотреть в усадьбе было не на что.

    Тень Магистра решительно требовал зрелищ. Проще было пойти ему навстречу, чем тратить время на бесконечные мысленные препирательства. Тем более что он был прав: провести все лето в созерцании маков - глупо. Я быстро выяснил, что наши хемленские конюшни (довольно известное клеймо) находятся в трех часах езды от усадьбы.