Он подтянулся к низко расположенному переплетению труб, соединяющих сердца двух машин.

– Это как? – спросил Джеллико, зная, что Кости становится разговорчивым, чтобы отвлечься от невесомости, которую большой механик терпеть не мог. “Звезда” была на орбите всего пару стандартных дней, но они уже ощущались как неделя.

– Прошу прощения, – произнес Кости, выныривая из лабиринта труб. Его лицо торчало перед Джеллико перевернутым, и капитан подумал, как это лишено здесь смысла – понятие перевернутости. Интересно, у Кости такое же чувство?

– Например, эти плазмоводы, – говорил Кости, прилаживая звуковую крыльчатку к тускло‑серой трубе. – Этот лабиринт – это часть настройки, а кроме того – удобная рабочая клетка для обслуживания устройства в микрогравитации.

Он прицепился к трубе перед собой и включил какой‑то инструмент, похожий на большой шприц.

По ушам Джеллико ударил приглушенный грохот, он переждал, пока это пройдет.

– То есть ты говоришь, что создатели этого корабля – инженеры получше терранских? Кости усмехнулся.

– Да. Здесь. Но ты никогда не увидишь подобной конструкции вблизи центра терранского космоса. Эта конструкция не для планет.

Свой экипаж Джеллико знал не хуже, чем знал “Королеву”. Он подавил желание улыбнуться и позволил себе лишь кивнуть в знак согласия. Он знал, что Карл не одобряет посылку на “Королеве” четырех учеников, хотя ничего не говорил. Уж точно ничего после того, как решение стало приказом. Очевидно, теперь седеющий механик был другого мнения. И намека на это Джеллико хватило. Ему было приятно, что подтвердилось его мнение, и не надо тыкать человека носом, если он ошибся.

Но Кости явно был неудовлетворен своим неявным извинением.

– Я думал, ты балуешь Шеннона, посылая его с этими юнцами на “Королеве”, – признал он, прищурясь на Джеллико. – Ты просто подсчитал, насколько больше сожрет на посадке “Звезда”, или это одна из твоих удачных догадок?

– Из моих догадок, – признал в свою очередь Джеллико, позволив себе улыбнуться. Дальше этого он не позволял себе открывать свой механизм принятия решения; он знал, что слишком легко каждому из списка позитивных факторов найти противостоящий негативный, и ему не хотелось, чтобы кто‑нибудь без толку тревожился, подходит ли Рип Шеннон для этого задания. Это была его забота, часть ответственности командира.

Но, наверное, он не был так тонок, как ему самому казалось. Кости тронул датчик, присоединенный к каким‑то незнакомым трубам, хмыкнул, потом сказал:

– Ты их обучил. Они это дело вытащат.

– Мы их обучили, – поправил Джеллико. Кости извлек свое тело из рабочей клетки и намагнитил подковки, встав перед Джеллико. На его угловатом лице было выражение насмешливой иронии.

– Значит, если они провалятся, то это мы провалились.

Джеллико думал, что ему ответить, когда загудела внутренняя связь. Кости подтянулся и стукнул по кнопке кулаком.

– Капитан! – Это говорила Раэль Кофорт, и говорила голосом сухим и деловым, как всегда на дежурстве. – Когда у вас будет свободная минута, не заглянете ко мне в лабораторию наблюдения?

И мягкий голос грузового помощника Яна ван Райка добавил:

– Это вам надо видеть.

Кости включил передачу, и Джелдико сказал:

– Уже иду.

Он повернулся к Карду:

– Сколько руды мы можем поднять на этом корабле? Если не придется беспокоиться о маневрах уклонения.

Кости покачал головой:

– Номинально – более сорока тысяч метрических тонн. Но преобразование сьеланита – дело хитрое, и я не знаю, насколько стабильны параметры настройки этих машин.