С явным предвкушением он произнес:
– Ладно, тогда давайте выгружать рудные боты и начинаем работать.
Они натянули погодное снаряжение. Дэйн работал быстро: он терпеть не мог, когда холод забирался под одежду.
Но случайно глянув в иллюминатор лодки‑раковины, он забыл о погоде. Ничего подобного он в жизни не видел. Лодка выползала на берег, как экипаж‑амфибия. Движение было удивительно плавным, и Дэйн не слышал ничего похожего на звук двигателя. Только слышалось странное гудение, пока лодка вылезала из прибоя на берег. Взглянув в широкий иллюминатор сбоку, Дэйн увидел за лодкой широкую полосу песка, покрытого странным узором, уже затираемым волнами и ветром. Лодка остановилась, и единственным звуком остался шум ветра.
"Спина” лодки опустилась, как пандус. Когда они выходили, Дэйн огляделся, чтобы сориентироваться, и увидел, что они стоят лицом к морю. В лицо бил холодный ветер, а вдали вспыхивали молнии – чего он уже почти не замечал, привыкнув.
Ботинки вязли и скользили в податливом песке. Дэйн обошел вокруг лодки, наклонился и посмотрел под нее. Чешуйки на брюхе лодки‑раковины слегка шевелились в унисон. Он протянул руку их потрогать.
– Нет! – грохнул голос Лоссина. – Эти моторные чешуйки очень острые! Дэйн отдернул руку.
– Она ползет, как змея!
– Змея? – повторил Лоссин. – Это хорошо только на короткое расстояние.
– Торсон!
Штотц махнул рукой, и Дэйн заковылял обратно к двери лодки. Он заглянул внутрь и вдруг расхохотался, увидев...
– Рубец на ножках, – ухмыльнулся Штотц. Боты были стандартными восьминогими тягачами – как боты растяжек, которые держали “Королеву”, – с машинной платформой сверху, но там, где Дэйн рассчитывал увидеть сложное землеройное оборудование, был большой ярко окрашенный мешок, свесившийся на один бок, и с одной стороны у него был выраженный гибкий хобот.
– Тартановый плед коллекторской сумки в честь твоей дуэли со швером на бирже, Дэйн, – произнес Штотц. Он похихикал при виде реакции, которую вызвал его сюрприз, потом поднял глаза навстречу особенно суровому порыву ветра. – Ладно, надо работать.
Он быстро показал, как работают рудные боты. Хобот был мощной вакуумной трубой, к которой присоединили предоставленные татхами реснитчатые венцы, помогающие грузить окатыши руды оттуда, где их складывали шахтные улитки. Небольшая камера на конце хобота передавала изображение оператору, который шел за ботом и по изображению на экране направлял хобот.
Они провели боты к куполу, который Дэйн тут же определил как отслоенный гранит, отлетевший большими кусками.
– Надо смотреть вверх, – сказал Лоссин. – Часто падают скалы, и работа шахтных улиток этот процесс ускоряет.
Только теперь Дэйн увидел что‑то ярко‑желтое, блеснувшее в одной из трещин купола. Он отошел от бота, который автоматически переключился на холостой ход, и осторожно приблизился. Это желтое двигалось!
Он поднял глаза и увидел, что ему улыбается Штотц.
– Смотри, вот эти пресловутые шахтные улитки!
Дэйн наклонился взглянуть поближе и резко отпрянул, когда это создание подняло один конец, будто хотело оглядеть его. Это был огромный слизняк! Не менее четырех футов длины, без глаз и весь блестящий масляным блеском.
– Не трогать, – предупредил Лоссин, подходя к ним. – Эта внешняя субстанция есть очень коррозивная, чтобы бурильное устройство проходило в скалу.
Пока он смотрел, раздался треск, и с другого конца слизняка что‑то выкатилось.
– Вот и она, – сказал Штотц. – Сьеланитовая руда. – Он показал на знакомую цепочку соединенных сфер, которые они видели в лагере Торговцев. |