– Он мой! – торжествующе ответила Дэзи.

И, подавшись назад, она выпрыгнула из воды и нарочно упала совсем близко от Севиллы, окатив его брызгами.

– Перестань, Дэзи!

– Па, я глупая?

– Нет.

Она сделала новый прыжок и снова обдала его водой.

– Перестань же, Дэзи. Значит он твой, – повторил Севилла, глядя на дельфина, – Он великолепен

Дэзи что‑то прокудахтала.

– Когда ты нашла его?

– Вчера вечером. В море. Я плаваю и плаваю. Вдруг передо мной дельфин, дельфин и дельфин. Они останавливаются. Они смотрят на меня и говорят.

– О чем же они говорят?

– Они говорят: «Кто это?» Большой самец подплывает. Он подплывает один и плавает вокруг меня. Я ничего не говорю, я ничего не делаю, но мне страшно. Он очень большой. Он говорит: «Где твоя семья?» Я говорю: «Я потеряла свою семью. Я – с людьми». Большой самец отплывает и говорит с другими самцами. Они говорят. Они говорят. Потом самцы все вместе подплывают и окружают меня. И мне страшно. Именно так они убивают акул. Приближаются, окружают и убивают. Но главный самец говорит: «Хорошо. Ты возвращаешься к людям или ты остаешься с нами?» Я говорю: «Я возвращаюсь к людям, но я играю с вами». Главный самец говорит: «Хорошо, играй». Подплывают самки, они вежливы, кроме одной, очень старой, она хочет меня укусить. Но я щелкаю зубами, и она отплывает.

Дэзи замолчала.

– А дальше? – спрашивает Севилла.

– Большой самец подплывает. Он прогоняет самок и хочет играть. Он большой и тяжелый. Он красивый.

– Ты играешь?

– Я играю, но вокруг нас – целое стадо. Тогда я привожу его сюда.

– Почему?

– Чтобы быть спокойной.

Севилла рассмеялся, затем спрашивает:

– Это вожак?

– Нет. Это большой самец. Он очень большой. Дай ему человечье имя!

– Потом.

– Дай ему человечье имя!

– Джим.

– Джим! – повторила Дэзи смеясь.

– Скажи ему, чтобы он подплыл поближе.

– Он боится.

– Скажи ему: здесь с тобой он играет, со мной разговаривает. Скажи ему.

Дэзи рассмеялась.

– Может быть, ты говоришь, а Джим не понимает. Ты плохо свистишь.

– Прекрати свои глупости, Дэзи. Скажи ему.

– Завтра я ему скажу.

– Может быть, завтра он не приплывет?

Дэзи издала радостный, торжествующий и, пожалуй, даже грубоватый звук.

– Джим! – сказала она, почти вся вынырнув из воды. Выпрямившись, она двинулась назад, покачиваясь, с ликующим видом, сильно ударяя хвостом по воде. – Джим придет завтра, завтра и завтра! Он – мой1

– Брат мой, – сказал Голдстейн, – если вы меня пригласите, я охотно соглашусь разделить ваш скромный завтрак. У Арлетт такой ароматный кофе. Ваша, а не моя вина, брат мой, что я приземляюсь у вас в этот ранний час. Я предполагал добраться к вам вчера вечером. В простоте своей я думал, что, сделав глупость и купив дом на Флорида‑Кис, вы по крайней мере, исходя из элементарного здравого смысла, выбрали один из тех островов, которые связаны с материком дорогой в Ки‑Уэст, а не этот чертов островочек, затерянный среди рифов и продуваемый всеми ветрами. Напрасно вчера вечером я сулил золотые горы двум или трем морским волкам, чтобы они доставили меня к вам. «Нет, сэр, нет, я не буду рисковать своей посудиной, везя вас ночью к этим сумасшедшим». Они очень интересны и разговорчивы, морские волки. После двух–трех стаканчиков жемчужины мудрости посыпались у них из бород, и я услышал сагу о блокхаузе, где вы живете, брат мой.