– Исключительно из вредности, рыжая. Я не планировал тебя спасать, но твой папаша явился ко мне в дом и устроил безобразный скандал. Кричал, что я опозорил вашу семью, требовал отступных за… ты точно хочешь цитату про испорченную дочь?

– Не очень.

– Вот тогда я решил из вредности подкинуть тебе деньжат – чтобы он утерся. Ну а доверил это матери по наивности.

– Почему не занялся сам?

– Квин, давай не будем продолжать разговор, который может быть тебе неприятен. Это было давно. План провалился. Впрочем, ты не умерла с голоду и не стала проституткой, так что будем считать, я не такой уж вершитель судеб.

– И все-таки…

– Рыжая, наш брак был одной огромной проблемой. Мне подсунули влюбленного навязчивого ребенка и назвали его моей женой. Семнадцать лет, Квин, семнадцать! Ты читала книжки и гуляла с подружками. Может, это и обидно, но спать с семнадцатилетней девчушкой – совсем не моя история. Хранить тебе верность, пока ты не подрастешь до вменяемых лет? Я что, похож на мазохиста? Можно было тайком ходить налево, но тогда ты стала бы посмешищем, и поверь, даже через пять лет у нас ничего бы уже не сложилось. А можно было не скрывать фиктивность брака. Тебя не устроило такое положение дел, и ты ушла, искренне считая меня сволочью. Любой хороший поступок, любое проявление доброты по отношению к тебе, любая помощь могли быть истолкованы как шанс на взаимность. А его не было.

– Влюбленный навязчивый ребенок… – эхом повторила я.

– Я предупреждал.

– Ты прав. Я вела себя…

– Ты вела себя нормально, – оборвал меня Джулиан. – Но не твои родители. И не мои. Ты не представляешь, что бывает с маленькими девочками, которых подкладывают под взрослых мужиков. Даже если девочки при этом в восторге. Ты судишь меня с позиции несчастной первой любви, но это лучше, чем с позиции девушки, у которой прикосновения мужа вызывают отвращение. Поверь, я на это насмотрелся достаточно.

Я не до конца понимала, о чем он говорит, возможно, потому что так и не завела после развода отношения. И что-то от той наивной девочки все же осталось, потому что в голове не укладывалось: как можно испытывать отвращение к мужу, которого к тому же любишь?

– Ну… в любом случае я выжила и без твоей поддержки. Ты потерял отца. Тебе незачем отказываться еще и от мамы.

– Выжила. Но снова попала ко мне. Почему тебе так не везет, рыжая?

Он придвинулся ближе, и я вздрогнула. Вдохнула тонкий, едва уловимый аромат парфюма, сжала кулаки в бессильной попытке взять себя в руки, но все же дрогнула, выдохнула и отвернулась, почувствовав дыхание Златокрылого – горячее, нестерпимо близкое – на щеке.

Дверь с грохотом распахнулась.

– Капитан, смена полетных карт из-за погодных условий! Грозовая туча над Лиловым Озером, придется задержать вылет на Плато. Распишитесь, что ознакомлены!

Браун или не заметил, как близко мы стояли, или сделал вид.

– Что-то ты меня сегодня особенно сильно раздражаешь, – пробормотал Златокрылый.

Я так и не узнала, собирался ли он меня поцеловать, но всем существом почувствовала разочарование. И разозлилась: он только что назвал меня навязчивым ребенком! А я не могу найти в себе силы развернуться и уйти навсегда, потому что влюблена…

И в него, и в небо. Даже не знаю, во что сильнее.

Где-то там, на краешке сознания, противный вкрадчивый голосок шептал «а ведь он сказал, что ждать нужно было пять лет». Его заглушала гордость, и мне очень хотелось, чтобы на этот раз она одержала верх.

Глава девятая

Драконьи неприятности

У драконов не бывает неприятностей.