К моему удивлению, Топалова энергично кивнула:

    -  Вот это правильно! Лучше брать своих курсантов, чем нанимать легионеров.

    Я собирался было спросить, о каких легионерах она толкует, но тут Топалова хитро усмехнулась:

    -  А знаете, когда шкипер сообщил, что в нашу команду временно зачислен курсант, мы грешным делом решили, что нам собираются навязать какого-нибудь адмиральского сынка-заморыша. Потому-то мы все сбежались в рубку - хотели поглазеть на это чудо природы.

    Я с трудом подавил истерический смех. Насчёт адмиральского сынка их догадка оказалась верной - прямо не в бровь, а в глаз. Знали бы они ещё, какого адмирала я сын…

    Мы прошли в жилой отсек лётно-навигационной службы, который располагался особняком от кают остальных офицеров - точно так же, как держались особняком и сами лётчики, считавшие себя элитой на корабле - на мой взгляд, вполне заслуженно.

    Топалова остановилась перед дверью без таблички.

    -  Здесь свободно. Отдохните, расслабьтесь немного, а через полчаса приходите в офицерскую столовую на ужин. До встречи, курсант Вильчинский.

    Ободряюще хлопнув меня по плечу, она зашагала обратно по коридору. Я проводил её взглядом, затем открыл дверь, которая оказалась не запертой, и вошёл в каюту.

    Лишь теперь, оставшись наедине с собой, я почувствовал, как напряжены мои нервы. Нельзя сказать, что я сильно перетрудился, просто на моих плечах лежала двойная ответственность - за корабль, который я пилотировал, и за своё будущее, которое во многом зависело от этого полёта.

    Я повалился на застеленную койку, рассчитывая полчаса отдохнуть перед ужином, но едва моя голова коснулась мягкой подушки, я уснул мёртвым сном.

    6

    Проснувшись, я обнаружил, что проспал более десяти часов. Это было плохо. И не просто плохо, а скверно. Я вскочил с койки, чувствуя, как меня охватывает паника. Что подумает обо мне Павлов? Всего четыре часа лётной вахты - и я уже свалился без задних ног. Даже если там, в рубке управления, я выдержал экзамен, то потом…

    Тут мой взгляд упал на дверцу одёжного шкафа. Я точно помнил, что десять часов назад там ничего не было. Помнил, потому что ещё хотел заглянуть внутрь и проверить, не осталось ли вещей от прежнего хозяина. А сейчас дверца была слегка приоткрыта, и на ней висела голубая офицерская форма Астроэкспедиции. Со знаками различия суб-лейтенанта - одна широкая и одна узкая нашивки на погонах. С золотыми крылышками лётно-навигационной службы на левой стороне мундира. А справа… справа была именная планка с моей фамилией!

    Нет, это невозможно! Ну, допустим, я успешно прошёл испытание и меня зачислили в Астроэкспедицию. Тогда мне полагалось бы звание уорента, в лучшем случае - мичмана. Но никак не суб-лейтенанта.

    Наверное, кто-то решил надо мной подшутить, предположил я. Рассчитывает, что я, дурачок, напялю на себя эту форму и пойду в ней разгуливать по кораблю. Вот смеху-то будет, обхохочешься! Чижик-пыжик возомнил себя орлом…

    Тем не менее я всё-таки примерил на себя мундир - исключительно чтобы посмотреть, как он на мне сидит. А сидел он просто идеально, как влитой. Я сунул руки в карманы и в правом нащупал какую-то бумажку. Достав её, я прочитал: «Это не шутка, суб-лейтенант Вильчинский. Поздравляю. Кэп Павлов».

    Ого! Это совсем другое дело. Через десять минут, приняв холодный освежающий душ и наскоро приведя себя в порядок, я уже без опаски облачился в свою новую форму. Хотя, конечно, теоретически нельзя было исключить, что и записка от капитана Павлова была частью всё того же розыгрыша, но я решил рискнуть - в конце концов, как сказала бы Элис, меня не расстреляют.