— Я пойду погулять в парк, — иронически заметил Эла.

Смит возвратился в свой кабинет, и Эла последовал за ним.

Включив свет, Смит в изумлении застыл на месте. За время его десятиминутного отсутствия кто-то успел побывать в кабинете. Некоторые из ящиков письменного стола были взломаны, на полу валялись в беспорядке документы и письменные принадлежности.

Смит бросился к столу и обнаружил, что черный портфель исчез.

Одно окно кабинета было распахнуто настежь.

— Вот… следы крови… — воскликнул Эла и указал на промокательную бумагу, разостланную на письменном столе.

— Он порезал себе руку стеклом, — пояснил Смит, указывая на высаженное стекло, и поспешно выглянул в окно. Туман был настолько густой, что его попытки что-либо разглядеть кончились неудачей. На подоконнике он обнаружил легкую пожарную лестницу американского образца. Полицейские втащили ее в комнату и увидели, что лестница сделана из бамбуковых прутьев, скрепленных металлическими скрепами.

— И здесь имеются следы крови, — сказал Эла.

Смит вызвал полицейского и отдал ему приказ: дежурному инспектору со всеми имеющимися в его распоряжении людьми оцепить здание полицейского управления. Протелефонировать в соседний участок и вызвать всех дежурных. Сообщить всем участкам — в случае появления человека, поранившего руку, задержать его.

— У нас не особенно много шансов подобным образом изловить нашего приятеля, — заметил Смит и, взяв лупу, занялся исследованием пятна крови.

— Кто бы это мог быть? — осведомился Эла.

Смит указал на кровавый оттиск пальца.

— Это был Монтегю Феллок. И теперь ему станет известно то, о чем я менее всего хотел бы оповещать его.

— А именно?

Смит не сразу ответил на этот вопрос. Еще раз оглядев комнату, он мрачно заметил:

— Ему станет известно ровно столько же, сколько я знаю о нем. Но, быть может, на основании этого ему придет в голову, что мне известно о нем нечто большее. Впрочем, все покажет будущее.

Глава 3

СТРАННОЕ ПОВЕДЕНИЕ МИЛЛИОНЕРА

Лондонцам выпала тяжелая ночь. Густой туман окутал город, словно покрывало, скрывающее лица мусульман. Он заволок улицы, лишил возможности передвижения, превратил переулки и боковые улицы в лабиринт. Особенно трудно было ориентироваться на площадях — туман не позволял видеть далее чем на метр, люди брели, медленно озираясь, словно очутились в каком-то причудливом призрачном мире.

Временами туман несколько рассеивался, чтобы затем снова сгустить свой покров. У Джолли-театра горело много сильных огней, рассеивающих туман. Сюда стремился тесный поток автомобилей. Машины казались исполинскими блестящими жуками, вынырнувшими откуда-то из мрака и снова исчезавшим под покровом тумана. К этому освещенному центру стремилось и множество пешеходов.

Среди этой толпы скользил проворный подросток с плутоватым живым лицом. Это был продавец газет, внимательно следивший за пассажирами подкатывавших к театру автомобилей.

Вдруг он стремительно бросился к мостовой и остановился около элегантной машины. Из нее вылез грузный мужчина и помог выйти молодой изящной женщине.

Лишь на одно мгновение привлекла внимание мальчика эта молодая женщина. Она была закутана в элегантное кремовое пальто, подчеркивавшее ее стройный стан. Большие голубые глаза были обрамлены пышными длинными ресницами.

Женщина звонко расхохоталась.

— Будь осторожна, тетя, — сказала она, помогая выйти из машины чопорной даме. — Эти лондонские туманы опасны.