– Наталья! – Он наклонился, осторожно извлекая женщину из багажника.

Женщина была без сознания.

– Ее же в больницу надо! – выпрямился Борис Романович. – Ты что же – весь день ее в багажнике возил?

– Подумаешь нежности! – Бес небрежно поигрывал ключиком на цепочке. – Забирай свою цыпочку, давай сюда души.

Наталья слабо застонала и пошевелила длинной чудной ногой, затянутой в серый капрон. Даже сейчас, будучи без сознания, она выглядела стервозно красивой и обаятельной. Прямо модель с рекламной фотографии фирмы «Голден леди». Даосов наклонился.

– Где это я? – удивилась женщина. – Боренька… – Губы ее тронула слабая улыбка.

– Ну? – Бес нетерпеливо похлопал реинкарнатора по плечу. – Видишь, в порядке твоя баба. Давай, как договаривались, души!

Честно говоря, Борис Романович в это самое мгновение, ,ие задумываясь, свою душу отдал бы, договор подписал кровью на любых, даже самых невыгодных условиях. Только бес этого не понял. Стоял около машины, нетерпеливо притопывая ногой, и смотрел, как Даосов приводит любимую женщину в чувство. Им, потусторонним, плоть ни к чему, они телесную оболочку не воспринимают, поэтому не стоило и удивляться, что этот обитатель ада, маскирующийся под мирного кладбищенского сторожа, обошелся с Натальей подобным образом. Нельзя ведь в жестокости обвинить ребенка, выбрасывающего плюшевого мишку с шестнадцатого этажа! Бес знал, чтос душой женщины ничего не сделается, и именно это обстоятельство было для него самым главным.

Главное – нетленная душа.

Даосов оставил женщину приходить в себя, вернулся к машине и, достав из «дипломата» шкатулку с душами, протянул ее бесу. Тот жадно схватил коробочку, приоткрыл, увидел радужное мерцание ореолов, и на лице его появилась самодовольная улыбка.

– Ну, теперь я живу! Теперь я на коне!

– Иголки потом вернешь, – сказал Даосов. – Все‑таки рабочий инструмент!

Бес уже сидел за рулем, нетерпеливо газуя.

– Верну, верну. – Он высунулся из приоткрытого окна и помахал реинкарнатору рукой. – Будь, Романыч! А насчет будущего сотрудничества ты все‑таки прикинь. Чем, так сказать, черт не шутит!

Даосов, уже не обращая внимания на отъезжающую машину, вернулся к Наталье. Женщина сидела под деревом и с видимым огорчением разглядывала большой фиолетовый синяк на левом бедре.

– Вот сволочи! – сказала она. – Ну куда я теперь с таким фингалом пойду? Боречка, на лице у меня ничего нет?

– Нет, – сказал Даосов, присаживаясь на корточки рядом с любовницей, – лицо у тебя чистое. Где они тебя прихватили?

– Да в «Золотой короне», – сказала Наталья с досадой.

Она попробовала встать и ойкнула, болезненно морщась. Даосов рыцарски пришел к ней на помощь.

– Потерпи, – сказал он. – Нам только наверх подняться, там я машину поймаю и домой тебя отвезу. Ты себя нормально чувствуешь?

Глупый вопрос! Кто же себя после путешествия в багажнике нормально чувствует? Неловко поддерживая женщину под руку. Даосов ощущал себя негодяем, хотя, если судить по совести, Борис Романович в случившемся был почти не виноват. Вот это «почти» и заставляло реинкарнатора переживать и страдать.