Наталья ослепительно улыбнулась.

– Вот дурашка, – необидчиво сказала она. – Гнусный ревнивый старикашка. Никуда я не собиралась. Есть будешь?

Уже позже, когда они приходили в себя на роскошных подушках ее не менее роскошной постели, Наталья спросила.

– У тебя неприятности, Боренька?

– Да нет у меня никаких неприятностей, – буркнул Даосов. – Это у них неприятности, а не у меня!

– У кого это у них? – быстро спросила любовница и даже приподнялась на локте, заглядывая Борису Романовичу в лицо.

– У дураков некоторых, – неопределенно сказал Даосов, прижимая теплую и мягкую женщину к себе. – И вообще, с чего ты взяла, что у меня неприятности?

Наталья освободилась, села в постели и потянулась к сигаретам на тумбочке. Закурила, бесцеремонно поставила на грудь любовника пепельницу. Как уже отмечалось. Даосов к женщинам относился довольно спокойно, длительное пребывание в тибетских дацанах способствовало сдержанности, но рядом с Натальей все дацанские уроки как‑то забывались. Он потянулся к ней, но она снова освободилась от даосовских объятий. По лицу ее видно было, что она решила высказаться до конца.

– Знаешь, – сказала Наталья, – мне вчера странный звонок был…

«Ну, Бородуля! – раздраженно подумал Борис Романович. – Ну, скотина, и до Наташки уже добрался! Нет, я тебе этого не прощу. Ты у меня об этом всю жизнь жалеть будешь! Ну, Бородуля!»

– Кто звонил‑то? – поинтересовался он, вновь нежно и настойчиво привлекая ее к себе.

– Ты знаешь… – Наталья ткнула сигаретой в пепельницу и свободной рукой на ощупь поставила ее на тумбочку. – Дурацкий какой‑то звонок. Я уж потом полночи голову ломала, так и не поняла, кто это мне звонил. Голос мужской, но абсолютно незнакомый. Я бы вспомнила, если бы звонил кто‑нибудь знакомый. У меня память на голоса хорошая.

Она доверчиво прижалась к груди Даосова, нежно перебирая пальцами курчавые волосы его бородки. Ощущение было приятным. Округлые груди любовницы задорно уткнулись в. грудь Бориса Романовича, и это вновь побуждало его к активным разведывательным действиям.

– О чем хоть разговор шел, лапа? – ощущая легкое. –не‑йбнятое беспокойство, спросил Даосов.

– Да не было никакого разговора! – с видимой досадой сказала Наталья. Видно было, что беседа ее отвлекала от более приятного занятия. – Поднимаю трубку. Спрашивают:

«Это квартира Пригорницкой?» «Пригорницкой», – говорю. Этот самый тип, что звонил, поздоровался и говорит, мол, знаем мы о ваших отношениях с Борисом Романовичем Даосовым. Неприятности у него, говорит, в скором времени серьезные будут. Вы уж ему посоветуйте, чтобы мужик не артачился и посговорчивее был. И ему хорошо, и вам вреда особого не будет. Сказал и трубку положил. А сегодня тебя увидела, лица на тебе нет. Вот я и подумала, что у тебя неприятности начались. Кто это мог звонить, Боречка?

Рука Бориса Романовича замерла.

«Бородуля! – утвердился он в своих мыслях. – Нашел, гнида, слабое место! Со мной у него не получилось, так он Наталью запугивать начал, чтобы она мне пожаловалась, а я за нее испугался. Если его не остановить, он Наташку вполне может захватить в качестве заложницы. Вот сукин кот!».

Захотелось действовать немедленно, и Даосов даже сел на постели, свесив ноги. Нехорошие чувства обуревали царицынского реинкарнатора! Даже пальцы в кулаки сами собой сжимались.

" – Куда ты собрался? – удивилась Наталья. – Поздно уже. " «И в самом деле, – подумал Борис Романович.