Арфистка склонила голову.

— Ты изменился. — Она нашла стул и присела. — Не знаю, почему это должно меня удивлять. В тебе больше противоречий, чем во всех, кого я знаю. Конечно же, ты прибыл на грузовом челне.

— Конечно. Пилот неслабо удивился. Ведь обычно багаж не разговаривает.

Мéарана не смотрела на него.

— Лучше бы ты не попал на борт.

Донован не ответил, и она повернулась к нему.

— Потому что тогда я смогла бы забыть. А теперь всякий раз, когда вижу тебя, вспоминаю, что сделала.

— У всех свои грехи, — произнес человек со шрамами. — Иногда их нужно помнить.

Он помолчал и продолжил:

— Я припоминаю и хорошие поступки.

Ей не удалось сдержать смех. Но это была уловка, и она разозлила арфистку.

— Зачем ты пришел? Путешествие достаточно тяжелое и без твоего пессимизма.

— Не нужно прихлебывать это, — сказал Донован, глядя в стакан. — Ни к чему думать о вкусе. Здесь его нет. Просто проглоти, и пусть напиток ударит в голову как молот.

— У тебя странные представления о веселье, — сказала она и сделала, как посоветовал Донован.

— Ты запаслась этим добром. Мы можем предположить, что для обезболивающего эффекта.

— Тебе и предполагать не надо, — напомнила она, отставила стакан и скрестила ноги. — Ты не сказал мне, почему пробрался на борт «Одеял и бус».

— Есть… много разных причин.

— Назови хотя бы пару.

— Например, чтобы узнать, что стало с твоей матерью.

— Не подходит. Ты вернулся не ради этого. Найти ее или то оружие, которое искала она, — это требовалось с самого начала, а ты еще тогда хотел выйти из дела.

— Мы обещали Зорбе, что присмотрим за тобой.

— Так, значит, ты здесь не по своей воле?

Донован закрыл глаза и медленно выдохнул. Тишина давила, Мéарана начала слышать слабый шорох вентиляции и бормотание отдаленных голосов в парке. Наконец он сделал глубокий вдох и сказал:

— Потому что… я твой отец.

Выражение лица арфистки не изменилось.

— И я теперь должна кинуться тебе на шею?

— Мы не надеялись, что ты воспримешь новость так хорошо.

— Это не новость. Как думаешь, почему я пришла на Иегову? Мать рассказала мне об отце все, только не назвала его имени. «Он был сильным, — говорила она, — и мудрым, а глубоко внутри — хорошим человеком». Можешь представить мое потрясение, когда в итоге я нашла тебя?

— Она не упоминала, что мы были еще и красивы?

— Не своди все к шутке, Донован! Не стоит!

— А чего ты ожидала спустя двадцать лет? Мы даже не знали о тебе. Она обрезала все нити.

— А чего ожидал ты? Ты сбежал от нее, прихватив с собой Танцора. Как думаешь, что она чувствовала?

— Ты знаешь, почему я сделал то, что сделал.

— Но она не знала. Она отправилась на последнее задание с мыслями, что человек, которого она любила, предал ее. Ты не появлялся на Дангчао.

— Ты видела, что Названные сделали с нами. Ты бы обрадовалась такой развалине?

— Я видела, что ты сам сделал с собой. Если Названные сломили тебя, ты помог им в этом.

Донован в сердцах ударил по подлокотнику кресла. Пустой стакан подпрыгнул и скатился на пол.

— Тогда зачем ты пришла на Иегову? Зачем втянула в это безумное приключение?

Гнев прошел, и Мéарана откинулась на спинку стула.