— Когда они собираются напасть?

— После того как мы попадем в Джебельсанмёеш, ибо нападение оскорбит квайзара Раджилура, немного глубже в Ревущем ущелье, так, чтобы всю вину возложить на народ ущелья. — Слоофи тяжело сглотнул. — Скорее всего, этой ночью, когда вы уснете, а они отдохнут от гребли.

— Почему не дальше в ущелье?

— Они хотят обвинить ущельцев, но не сталкиваться с ними по-настоящему.

Донован кивнул и посмотрел на остальных.

— Вот вам и ответ. Какие-то проблемы?

Билли покачал головой.

— Да. Как мы управимся с тремя дурмами, если все лодочники умрут?

— Как-нибудь да управимся, — ответил Донован. — Полагаю, это зависит от тех троих, кто не посвящен в план.

Теодорк приволок за шиворот Дьямоса.

— Нашел, босс. Куда его?

Но тут вмешался Слоофи:

— Боги свели вас с ума. Против вас по меньшей мере двенадцать человек. Бойцов у вас только двое. И может, этот, — он указал на Билли, — умеет не только болтать. Но мягкотелый в бою никто, и какой прок от старика и бини?

Донован взглянул на Теодорка:

— Что думаешь?

Нагараян почесал в затылке.

— Три полные лодки? С одной я разберусь. Возможно, По-ули справится с большей частью второй. Пятеро остаются на вас. Кажется, эта грязь на моем сапоге не понимает, кого собираются укусить его дружки.

Самонадеянность «регардеров» начинала подтачивать уверенность переводчика. Мéаране очень хотелось, чтобы эта уверенность укрепила и ее решимость. Но она умела не выдавать страха перед врагом.

— Я могу сыграть на арфе, — предложила она.

Билли хотел было рассмеяться, но Донован шикнул на него, и на лицах Слоофи и Дьямоса отразилось искреннее беспокойство. Слоофи попытался снова:

— Твое оккультное искусство не поможет.

Донован повернулся к Дьямосу.

— Что тебе известно? — спросил он на языке Речного Моста.

— Я знал, что эти псы с нижнего течения замышляют что-то дурное, но хотел остаться в стороне и посмотреть, чем все обернется.

— Какая храбрая душа! — заметил Поули.

Дьямос пожал плечами:

— Глуп тот человек, который погибает в чужой драке.

Заметив выражения лиц Донована и Билли, он добавил:

— Но как я понимаю, это дело решенное, поэтому я лучше помогу вам бороться с этими собаками, чем стану помогать им.

Они не убили Слоофи. Билли хотелось этого, но Донован сказал, что они встревожат лодочников. Проводник вернется к костру, который они разожгли выше по берегу, но сядет чуть дальше от других. В слабом свете никто не заметит, что Слоофи связан и с кляпом во рту. Билли пригрозил, что если он попытается поднять тревогу, то умрет «первой и последней смертью». Слоофи все понял.

— Что я должен портовым крысам с верхнего течения? — только и успел сказать он, прежде чем ему засунули в рот кляп. Вопрос был риторическим. По его же признанию, он должен был им вторую часть денег Лафеева.

— Человек, готовый убить ради золота, — сказал Донован Мéаране, — редко готов умереть за него.

Мéарана разложила кресло возле палатки и взяла в руки арфу. Тихо напевая, она настроила ее на третий лад. Лодочники, лежавшие на покрывалах немного поодаль, с интересом следили за ней. Один мужчина намазывал на плечи другого целебную мазь. Да, день выдался не самый легкий. И хотя им требовалось достичь ущелья, чтобы совершить задуманное, они не хотели оставаться здесь дольше, чем необходимо.