Из тумана бесшумно выплыли четыре огромных боевых каноэ. С носов грозно взирали звериные головы. Плеск весел терялся в рокоте водопада. Дьямос поднялся на ноги и закричал:
— Каньон! Каньон!
Он нырнул назад, а стрела речников ударила в камни у него за спиной.
Донован обратился к Билли:
— Мои извинения. Ты был прав.
Конфедерат пожал плечами.
— Если Дьеспа не смог купить столько речников, то точно мог подкупить своих кузенов.
— Для братьев нет цен, — произнес Дьямос.
Люди в каноэ отложили весла и, пока лодки бесшумно плыли вперед, натянули тетивы луков. Должно быть, команду открыть огонь услышали на берегу, поскольку лодочники внезапно обернулись и их тут же утыкали стрелами. Двое лучников успели выстрелить в ответ, сняв двоих из атакующего отряда. Еще один гребец кинулся к луку, выроненному третьим лучником, но нападавшие пригвоздили его к песку. Те трое, которые не участвовали в бою, бросились к скалам, но только двоим удалось спрятаться за камнями.
«Мадареенароо» соскользнул с песка и, пока выжившие гребцы забирались на борт, поплыл по реке. Один свалился с планшира со стрелой в спине. Дурм неспешно закружился, сносимый течением. У рулевого весла никто не появлялся. К лодке приблизилось каноэ, и новоприбывшие воины попытались взять ее на абордаж. Но борта дурма были высокими, и лодочники получили тактическое преимущество. Наконец капитан каноэ сдался и отозвал своих. Раджилуры поглумились над нападавшими, будто одержали великую победу.
Лодочник, успевший добраться до скал, обратился к Меа-ране:
— Я не хотел в этом участвовать. Ты должна поверить мне, госпожа арфистка.
Его рука потянулась к груди, словно чтобы почесаться, и девушка узнала того самого гребца, который дал ей символическую плату.
— Я верю тебе, Водный Стебель, — сказала она. — Ты вел себя с честью.
Дьямос двигался стремительно, и его кривой клинок оказался у горла Мéараны быстрее, чем кто-нибудь успел понять, что происходит.
— А теперь подождем моих сородичей, — сказал он. — Нет. Никому не двигаться, или голос арфистки стихнет навеки. И ты, арфистка, — если только твои уста откроются для очередной сатиры, твоя глотка запоет быстрее губ.
— Ты совершаешь тяжкую ошибку, — тихо произнес Билли.
Мародеры высадились с каноэ на берег и принялись обшаривать оставшиеся лодки. Из разорванных тюков на песок полетели одежда и оборудование.
— Мои инструменты! — застонал Софвари. — Мои данные!
— Это же не твоя голова, — прорычал Донован, — пока, по крайней мере.
Он включил парализатор, замигал зеленый огонек. Билли заметил это и осторожно спрятал свое оружие. «Девятка» Теодорка тоже куда-то исчезла.
К палатке подошла группа воинов.
— Вы, все! — крикнул Дьямос. — Руки за головы! Ты, Пав-ли, опусти меч!
Удерживая Мéарану, он окликнул воинов:
— Каньон! Каньон!
Горло Дьямоса пробила стрела. Из раскрытого рта выплеснулась кровь. На лице застыло удивление. Мéарана отшатнулась, и Софвари поймал девушку. Воины навели луки на окруженный отряд. Поведя наложенной на тетиву стрелой, один из них рявкнул что-то неразборчивое. Водный Стебель крикнул что-то на том же языке. Вождь резким голосом отдал приказ, и лодочник распахнул рубашку, показав вычурную татуировку арфы. Похоже, это удовлетворило вождя, и он жестом велел ему присоединиться к ним.
Но тот не сдвинулся с места.
— Вождь спрашивает, если ли тут еще псы-дегенераты из ущелья?
— Нет, — пробормотал Билли, — если он ставит вопрос таким образом. |