— А, господин полицмейстер, сегодня у нас только рыба... — произнес он.

— Не надо так стараться, Влас, я всего лишь помощник...

Рядом с гигантом он казался пигмеем.

— Но скоро станете... — Казалось, обладатель такого голоса должен только посмеиваться: над жизнью, над обстоятельствами, над самим собой.

— Все может быть... Что у тебя здесь?

Знакомый голос, слишком приторный, слишком ненатуральный, словно он в самом деле играл в помощника полицмейстера и никак не мог наиграться. Без пяти минут министр безопасности, и у Иванова по спине пробежали мурашки.

— Мука, господин полицмейстер.

Нотки в голосе великана перекатились чуть-чуть ленивее, чем положено было бы при таких обстоятельствах.

— Помощник, помощник полицмейстера... Так, а здесь что?

— Тоже мука, господин полиц... господин Е.Во.

— А когда-то был товарищем, — флегматично заметил господин Е.Во. — Следы чьи? — спросил, тыча в пол.

— Мои, конечно...

— А-а-а... — наставительно протянул доктор Е.Во. — Чем ты меня прошлый раз угощал?

— Вот из этого ящика. За вашу карьеру, господин Е.Во.

Человек рядом икнул, и Иванов отвлекся.

— Тихо... — прошептал он.

Он впервые подумал о пистолете, который все еще болтался в кармане брюк. За все время он ни разу не вспомнил о нем. Он только подумал, как он хорошо срабатывает, и как лежит в руке — почти незаметно, и какую придает ему власть над доктором Е.Во.

— Дрянной у тебя сегодня коньяк, — произнес доктор Е.Во. и повернулся в их сторону, так что Иванов отпрянул, а потом увидел его в профиль. Вряд ли он являлся его украшением из-за слабого подбородка.

— Зато закуска хорошая, — ответил человек с фигурой Шварценегера.

— Да, закуска хороша. Сознайся, ты меня намеренно спаиваешь? Учти, за сокрытие посторонних я прикрою твою лавочку. Чьи следы-то?

— Ну что вы, господин помощник полицмейстера. Какие?

От человека, который стоял рядом с Ивановым, исходили волны страха.

— Если меня поймают, мне хана, ик-к-к... — Иванов узнал артиста-кукольника. — У меня нет документов, ик-к-к... Меня вышлют...

— Радуйтесь, — прошептал Иванов.

— А жена? — растерянно спросил артист. — Она никуда не хочет уезжать, даже если начнется Второй Армейский Бунт.

— Да не икайте же! — прошептал Иванов.

Их спасало только равномерное гудение вентилятора под потолком.

— Не-не-не могу-у... На полицию у меня всегда такая реакция, ик-к-к...

— Лучше сделайте, чтобы он убрался.

— Я всегда был трусом, — обреченно сознался артист.

— Ну так забудьте об этом на пять минут, — посоветовал Иванов.

— Мне бы вашу уверенность... — артист поднялся. — Ладно, попробую.

Иванов ждал чего-то необычного и подумал: "Не очень-то он..." Но вдруг в фон разговора откуда-то из коридоров вмешались возбужденные голоса спорящих людей и крики. От неожиданности Иванов даже оглянулся. Чревовещатель походил на человека, проглотившего гвоздь и пытающегося от него избавиться. Он очень старался. Затем Иванов снова припал к щели: Доктор Е.Во. оставил коньяк и пробирался к выходу между тележкой с мукой и ящиками.

— Выходите! — Влас открыл шкаф. — Сегодня он обошелся одной рюмкой. Но зато бутылку прихватил с собой.

— Спасибо.