Звук оказался неожиданно тихим и напомнил стук тяжелого словаря, когда его роняют на пол. А потом земля подо мной поднялась на дыбы и сбила меня с ног. Я отлетел назад, упал спиной на вишневое деревце. Краем глаза успел увидеть столб земли, рванувшийся, как тяжелый товарный поезд в тоннеле только вертикально вверх. Потом я свалился под дерево, и в тот же миг земляной столб, рассыпавшись, рухнул обратно.

Найтингейл ухватил меня за воротник и потащил прочь. Мы бежали, а на головы нам градом сыпалась земля вперемешку с вишневым цветом. Довольно объемистый кусок почвы свалился аккурат мне на макушку и рассыпался от удара, песок и соринки тонкой струйкой потекли за воротник.

Было тихо. Лишь где-то далеко шумела дорога, а немного ближе пищала сигнализация на чьем-то автомобиле. Мы остановились на пару минут перевести дыхание и заодно проследить — вдруг это еще не все.

— А знаете, — проговорил я, — у нас теперь есть его имя.

— Вам, черт побери, невероятно повезло, что у вас все еще есть голова, — проворчал Найтингейл. — И что же это за имя?

— Генри Пайк, — сообщил я.

— Впервые слышу.

Мой налобный фонарик, естественно, приказал долго жить, в связи с чем Найтингейл рискнул зажечь световой шар. Там, где в земле разверзлась яма, теперь осталась лишь неглубокая впадина диаметром метра три, формой напоминающая блюдце. Верхний слой дерна был буквально уничтожен, вырванная с корнем трава смешалась, будто в блендере, со стертой в порошок почвой. Почти у себя под ногой я заметил нечто округлое, грязно-белое. Это оказался череп. Я наклонился и поднял его.

— Николас, это вы? — вопросил я.

— Питер, оставьте его, — сказал Найтингейл. — Вы и понятия не имеете, где он лежал. — Критическим взглядом окинув развороченную лужайку, он добавил: — Настоятель вряд ли скажет нам за это спасибо.

Я положил череп обратно, как было велено, и в этот момент заметил в земле что-то еще. Это был оловянный нагрудный значок — танцующий скелет, который, как я помнил, «носил» Николас. Очевидно, он был похоронен вместе с этим значком.

— Мы же сказали, что собираемся задержать банду хулиганов.

Я поднял значок и ощутил едва уловимые запахи табачного дыма, пива и лошадей.

— Допустим, — сказал Найтингейл. — Но не думаю, что он удовлетворится этим объяснением.

— А как насчет утечки газа?

— Под зданием церкви нет газовых труб, — возразил Найтингейл. — Соответственно, он может что-то заподозрить.

— Не заподозрит, если мы скажем, что утечка газа — это фальшивая версия, придуманная для конспирации, чтобы можно было спокойно выкопать неразорвавшуюся бомбу.

— Бомбу? — переспросил Найтингейл. — Но зачем так все усложнять?

— Чтобы можно было нанять землекопов и хорошенько порыться здесь, — ответил я. — Тогда нам, возможно, удастся отыскать этого самого Генри Пайка и стереть-таки его кости в порошок.

— У вас, Питер, изворотливый ум, — заметил Найтингейл.

— Спасибо, сэр, стараюсь, — ответил я.

Помимо изворотливого ума я также обладал синяком на спине размером с суповую тарелку. Еще пара-тройка красовалась на груди и ногах. В отделении травматологии я объяснил доктору, что налетел на дерево. Он посмотрел на меня очень странно и кроме нурофена не стал ничего выписывать.

Итак, мы узнали имя. Генри Пайк. Николас намекнул, что он не похоронен на церковном кладбище, но мы на всякий случай решили все же проверить. Найтингейл связался с Центральным регистрационным управлением, а я тем временем занимался поиском Пайков онлайн, на генеалогических сайтах типа Genepool и Familytrace.