После этого Найтингейл снова отвлек меня от опытов — он начал учить меня чарам класса «Адъективум». Это формы, с помощью которых можно менять некие функции и качества других форм. Мой первый «Адъективум» назывался «Иактус» — используя его в комплексе с «Импелло», я, по идее, должен был заставить яблоко летать по комнате. Я взрывал яблоки еще две недели и по окончании этого срока мог довольно уверенно поднять фрукт в воздух и левитировать его через всю лабораторию. Потом Найтингейл объявил, что следующий шаг — перехватывание предметов, летящих в меня. Таким образом, я снова вернулся к взрыванию яблок. И был как раз на этой стадии, когда пришло время переводить часы.

Меня осенило в переговорной, в тот самый момент, когда Сивелл осторожно и ненавязчиво вытягивал подробности происшествия из свидетеля Джонса. Оказывается, в магии, как и в науке, внезапное осознание самых очевидных вещей порой становится важным открытием. И, подобно Галилею, заметив тему, что сила тяжести влияет на все объекты независимо от их веса, я вдруг понял, в чем разница между микрочипами, которые я испытывал, и моим телефоном. В телефоне, когда он взорвался, была батарейка.

Просто подсоединять мои б/у микросхемы к элементу питания было бы слишком долго и не очень продуктивно. Но, слава богу, кое-где за пятерку можно купить штук десять самых обычных калькуляторов — надо только знать такие места. Я и купил. Оставалось разложить их по размеченному изолентой столу, создать световой шар и продержать его минут пять, а потом изучить изменения под микроскопом. Калькулятор, лежавший прямо у меня под рукой, просто-напросто оплавился, остальные в радиусе двух метров имели более или менее серьезные повреждения, чем ближе ко мне, тем больше. Может быть, сила исходит от меня как побочный продукт колдовства, и от этого калькуляторы выходят из строя? Или же я вытягиваю из устройств некую энергию, и это становится причиной их поломки? И почему из всех составных частей портятся именно микрочипы? Вопросов была масса, но самое главное я выяснил: колдовать с телефоном в кармане можно, надо только обязательно вытаскивать из него батарейку.

— И что все это значит? — поинтересовалась Лесли.

Отхлебнув «Бекс», я махнул рукой с зажатой в ней бутылкой в сторону телевизора.

— Это значит, что я теперь знаю, почему в ресторане начался пожар.

Следующим утром Лесли прислала мне по электронной почте рапорт о пожаре в «Джей Шикей». Я нашел контакты конторы, которая занимается поставками торгового оборудования, и заказал у них точно такую же кассу, какая стояла в ресторане. Во исполнение установленного Найтингейлом правила Недопуска Посторонних Никуда, Кроме Каретного Сарая, я должен был собственноручно тащить эту проклятую штуковину от черного хода до самой лаборатории. Молли наблюдала, как я бреду, согнувшись под тяжестью кассового аппарата, и украдкой усмехалась, прикрывая рот ладонью. Я полагал, что Лесли не будет считаться посторонней, позвонил ей и позвал посмотреть мой эксперимент. Но у нее были дела — Сивелл что-то ей поручил. Когда у меня все было готово, я попросил Молли пригласить Найтингейла в лабораторию.

Полностью освободив противоположный от газовых горелок конец помещения, я перенес туда кассовый аппарат, водрузил его на стальную тележку на колесиках и включил его в сеть. Когда пришел Найтингейл, я вручил ему лабораторный халат и защитный экран для глаз и попросил отойти от кассы на шесть метров.

— А какова цель всего этого? — поинтересовался наставник.

— Сэр, потерпите еще немного — и вы все поймете, — пообещал я.

— Как скажете, Питер, — пожал он плечами. — Должен ли я надеть шлем?

— Думаю, в этом нет необходимости, сэр, — ответил я.