- Эмиль напуган, его адвокат доктор Либль сказал мне, что вы должны найти этого Кенига. Кажется, он сбежал.

- Бьюсь об заклад, именно так он и сделал. Вы думаете, это Кениг совершил подлог, когда приходил к Беккеру?

- Похоже на то. Кениг или тот, кто был с ним.

- Вы что-нибудь знаете о Кениге и его рекламной фирме?

- Нет.

Послышался стук в дверь, и в кабинет Порошина вошел офицер.

- Ам Купферграбен на линии, - произнес он по-русски. - Они говорят, это срочно.

Я насторожился. В Ам Купферграбен находилась самая большая тюрьма МВД в Берлине. Именно туда вели следы множества перемещенных и пропавших без вести немцев - я знал это по роду своих занятий: стоило навострить уши.

Порошин взглянул на меня и, похоже, догадался, о чем я думаю, потому что сказал офицеру:

- Это подождет, Егоров. Есть еще звонки?

- Цайссер из К-5.

- Если этот нацистский ублюдок хочет говорить со мной, будь он проклят, то пусть ждет за дверью. Так ему и скажи. А теперь оставь нас, пожалуйста. Он подождал, пока дверь закроется за его подчиненным, и спросил: - К-5 говорит вам о чем-то, Гюнтер?

- А должно о чем-то говорить?

- Нет, не сейчас, но, может, со временем? - Не закончив свою мысль, он взглянул на часы. - Нам пора расстаться. У меня назначена встреча. Егоров займется оформлением необходимых вам документов - билета, визы, продовольственных карточек, австрийского паспорта. У вас есть фотография? Нет? Ну да ладно. У Егорова должна быть одна. Да, кстати, думаю, вам не помешает наше новое разрешение на торговлю табаком, оно дает право продавать сигареты в Восточной зоне и обязывает всех советских военнослужащих по возможности содействовать его обладателю. Это поможет вам избежать многих неприятностей.

- Я думал, в вашей зоне спекуляция запрещена, - сказал я, стараясь понять причину столь вопиющего бюрократического лицемерия.

- Она и действительно запрещена, - сказал Порошин без тени смущения. Но есть официально разрешенный черный рынок. Он позволяет нам получать доходы в иностранной валюте. Неплохая идея, как вы думаете? Вы, естественно, получите несколько блоков сигарет, чтобы все выглядело правдоподобно.

- Кажется, вы все продумали. А как насчет денег?

- Их доставят вам на дом вместе с документами. Послезавтра.

- Из какого источника я получу деньги? От доктора Либля или из ваших сигаретных концессий?

- Либль пришлет мне деньги позже, а пока все расходы берет на себя Советское военное представительство.

Мне такой расклад не очень понравился, но альтернативы не было. Придется взять деньги от русских и ехать в Вену. Не надеяться же, что деньги заплатят в мое отсутствие!

- Хорошо, - ответил я. - Еще один вопрос. Что вы знаете о капитане Линденс? Вы говорили, Беккер встречался с ним в Берлине. Американец здесь служил?

- Да, я совсем забыл рассказать вам о нем. - Порошин встал и подошел к шкафу с картотекой, на котором татарин оставил пустой стакан, открыл один из ящиков и долго перебирал карточки, пока не нашел нужную.

- Капитан Эдвард Линден, - начал читать он, возвращаясь к столу. Родился в Бруклине, Нью-Йорк, 22 февраля 1907 года. Закончил Корнуэлльский университет в 1930 году, получив ученую степень по немецкому языку, служил офицером по денацификации в 97-й службе контрразведки, формально числился в 26-м пехотном полку, расположенном в лагере Королевского следственного центра в Оберузеле. Недавно был назначен в берлинский Архивный центр в качестве офицера связи КРОВКАССа - Центрального бюро расследований военных преступлений и подрывной деятельности. Боюсь, сведений не густо.

Он положил карточку напротив меня. Странные, похожие на греческие буквы занимали не более половины листа.

- Я не силен в кириллице, - признался я. Порошину мои слова, судя по всему, показались неубедительными. - А что представляет собой американский Архивный центр?

- Берлинский Архивный центр - кстати, его здание в американском секторе на окраине Грюневальда - это хранилище министерских и партийных документов нацистов, захваченных американцами и англичанами в конце войны.