Ольга Онойко. Рентген
Иногда спрашиваю себя: а если б я с самого начала знал, к чему это приведёт? Что бы я тогда сделал? Но толку теперь рассуждать… Я в начале и сам человеком другим был, и других людей за своих держал. К другим советам прислушивался. …Некоторые волшебники и колдуны специализируются на гаданиях. Шаманам порой будущее открывается. Но — всё частично, обрывочно, ненадёжно. Отдельного дара предвидения нет. Пророки только в сказках бывают. А почему? Поэтому: меняются люди. Не всегда к лучшему.
Начиналось всё почти безобидно. Привёз я кормов в Ульянин приют. Частью обычных, частью гипоаллергенных. Новенькие котики у Ульяны пол-приюта обстрадали со своей аллергией. Ох и несёт! С подъезда чувствуется. Время позднее. Я после работы уставший. Иду к дверям злой. Чем ближе, тем злее. И тут меня мужик какой-то за рукав ловит. Что я ему тем же часом в табло не втащил — это исключительно моей военной подготовки заслуга. — Что? — говорю. А он меня по имени называет. А я-то его впервые вижу. Вы как хотите, а меня такое нервирует. — Вы простите, пожалуйста, Николай! — Не прощу. Мужик поперхнулся. Смотрю я на него. Он — явно Светлый. И я почти уверен, что волшебник. А уверенность такая — она у нас, колдунов, на пустом месте не случается. Значит, волшебник не из последних, раз от него даром пасёт, как дерьмом от аллергических котиков. Что ему надо от некромага без четверти полночь?
— Вы простите, — мямлит волшебник, — я по чистой случайности… я ведь спускался с Ульяной Ильинишной ругаться, запах, ну вы понимаете… а так вышло, что поговорили по-хорошему и вроде как добрые соседи теперь… — Тебе чего надо, дядя? — спрашиваю. Он на меня щенячьими глазами смотрит. Но у меня к этому иммунитет выработался. Да и глаза у клирика моего Серёженьки поубедительней будут. Этот-то волшебник пузо себе отрастил уже и щёки как у хомяка. Глазки, прямо скажем, не очень. — Николай, — лепечет, — извините, пожалуйста, вы не поможете? — Не помогу. Я им что, клирик Серёженька, всем подряд помогать? На шею ж сядут, ножки свесят, вези да нюхай. — Простите… — сник волшебник, — я только совета попросить хотел. Я плечами пожал. — Совет, — говорю, — можно. А что? Совета-то мне не жалко. — Понимаете, — говорит волшебник, — вы же некромаг, я знаю. А у нас в районе ходячий мертвяк завёлся. Задолбал уже, сил никаких нет. Ходит и талдычит: «Передайте жене, передайте жене моей». А спросишь, что ей передать, — так он не помнит. Плакать начинает и руками размахивать. Что с ним сделать можно? — Позвоните куда следует. — Мы звонили! — отвечает волшебник и ещё жалобней смотрит. — К нам три раза приезжали. Искали его по всему району, не нашли. Он прячется где-то. Нам и говорят: больше не станем приезжать, ловите его сами, поймаете — приедем. Тем более — он безобидный. Я прикинул: на дворе начало марта, погода собачья. Три раза приезжали — значит, примерно в начале зимы мертвяк появился. Ясно всё, как день: и почему не нашли, и что дальше будет. Говорю: — Весна придёт, завоняется ваш мертвяк. Вы его по запаху найдёте. А пока не завонялся, посылайте его матом, он уйдёт. Волшебник глазами лупает. — А как же женщины? — говорит. |
