Она решила, что если кто-нибудь к ней пристанет, она скажет, что идет в Кастрюлю – обедать.
Но никто ничего не спросил. Сперва Лира миновала медсестер, сидевших в комнате отдыха. Они хохотали над двумя женщинами в телевизоре – репликами, как с волнением подумала Лира, но затем смекнула, что актрисы являлись всего-навсего близнецами – как ни крути, а в их облике имелись явные отличия.
Потом начались спальни и комнатки поменьше – для младшего персонала, на четверых, с двухъярусными кроватями, а затем – просторное жилье врачей. И в конце – Кастрюля. От запаха готовящейся еды Лиру стало мутить.
Она поспешила вперед, опустив голову. Когда она проскользнула в крыло А, дежурный охранник едва удостоил ее взглядом. Лира пересекла мраморный вестибюль с бюстом первого Бога, Ричарда Хэвена, и обнаружила, что кто-то завернул гранитного Ричарда в красно-синюю накидку и водрузил на него забавную шляпу. Лира поняла: это какая-то игра, нечто, связанное с местом под названием Пенсильванский универ, откуда происходили оба Бога, и первый, и второй. Искусственная новогодняя елка, купленная для ежегодной вечеринки, уже три года пылилась на площадке главной лестницы – гирлянды выключали из розетки сразу после Рождества. Со стен улыбались фотографии незнакомцев: на одной из них, правда, красовались Ричард Хэвен и доктор Саперштейн – оба молодые, одетые в красное и синее. Они и лица себе раскрасили.
Но сегодня Лира не останавливалась поглазеть. Она толкнула дверь и оказалась на лестнице, где слабо пахло сигаретным дымом.
Чем ближе Лира подходила к администрации, тем сильнее ей сдавливало грудь, как будто ей вставили в горло Змеетрубку и закачивали жидкость в легкие. На минус первом этаже всегда царила тишина. Многие двери были снабжены кодовыми замками и отмечены красными кругами, перечеркнутыми наискось, что означало – вход разрешен только сотрудникам. А стены буквально всасывали шум, поглощая любые звуки, в том числе и шаги Лиры.
Вход в администрацию был также разрешен исключительно сотрудникам. Ленивая Корма заявила, что сейчас дежурит Вернер, и от этого зависел исход плана Лиры. Через двойные оконца в двери она разглядела помещение, разделенное на отдельные рабочие кабинки.
Ничего не изменилось. Здесь были те же самые пробковые доски, увешанные стикерами. Клавиатуры, теряющиеся под грудами канцелярских папок. Телефоны и компьютеры, подключенные к перегруженным сетевым фильтрам. Все делопроизводство Хэвена стекалось сюда, от писем до медицинских заключений, документы проходили в администрации сортировку и отправлялись куда-то дальше, разлетаясь по нужным адресам.
Лира нырнула в нишу, расположенную футов за двадцать до входа. Отсюда открывался хороший обзор на коридор, включая и самое главное – дверь в администрацию.
Может, она пришла вовремя? Может, она не упустит свой шанс?
Пару раз Лира опасливо осматривалась, но дверь оставалась закрыта.
Наконец, когда Лира почти потеряла надежду, она услышала тихий щелчок замка. Створка скрипнула и отворилась. Секунду спустя кто-то направился к лестнице. Дождавшись, когда шаги стихли, Лира выскользнула из своего укрытия.
Со времени исчезновения доктора О’Доннел Лира периодически пробиралась к администрации. Она знала, что каждый день, когда куча работников еще болтается в Кастрюле, Вернер покидает свой пост, чтобы выкурить сигаретку-другую и оставляет администрацию без присмотра.
Вот и сегодня он специально всунул пустую папку между створкой и косяком, чтобы дверь не закрылась автоматически.
Лира на цыпочках вбежала в помещение, проверила, на месте ли папка, и аккуратно притворила дверь за собой.
Сначала она стояла, не шевелясь, позволяя безмолвию окутать ее. Администрация состояла из нескольких помещений, соединенных между собой. Первое из них, в котором находилась Лира, смахивало на современный офис: его освещали длинные потолочные светильники, как и в лабораториях наверху. |