Каким же гребаным эгоистичным придурком надо быть?

Это просто огромная неприятность из всех возможных. Джен заковали в наручники. Скорее всего, преступник просто вышел из бара на глазах у половины города и сотни туристов. А ее провели через полицейский участок и унизили те же придурки, которые всю жизнь твердили ей, что она ни на что не годна. Должно быть, Джен была сама не своя.

И именно я подтолкнул ее к этому.

Я потратил столько времени на попытки убедить ее, что буду вести себя хорошо ради нее и сделаю ее жизнь лучше. Что за чертова шутка.

Несколько часов я не могу покинуть рабочее место, чтобы повидаться с Джен. В течение всего дня я мучился вопросом, стоит ли звонить ей, но в конце концов решил, что разговаривать по телефону будет более оскорбительно, нежели ждать возможности сделать это лично. Или, может, я трус, который надеялся, что небольшое промедление поможет придумать, что ей сказать.

Я все еще в растерянности, когда подъезжаю к ее дому.

Младший брат Джен, Крейг, открывает дверь. С понимающим взглядом, который говорит «желаю удачи», он кивает наверх.

– Она в своей комнате.

Я стучу пару раз, затем, когда никто не отвечает, вхожу. Джен спит на кровати в пижаме и халате, волосы все еще мокрые. Хочется уйти и дать ей поспать. Чем дольше я смогу откладывать этот разговор, тем больше времени у меня будет, чтобы придумать хоть что-то нормальное. Но тут Джен открывает глаза и видит, что я стою в дверях.

– Извини, – сонно произносит она, собираясь с силами, чтобы сесть, и прислоняется к изголовью кровати. – Я не очень-то выспалась в тюрьме.

– Я могу уйти. Прийти позже.

– Нет. Останься. – Джен подтягивает колени, чтобы освободить мне место. – Я так понимаю, весь город уже знает?

Учитывая все обстоятельства, она выглядит не так уж плохо. Немного вялая и бледная от усталости, но в остальном невредимая. Однако это не помогает избавиться от чувства вины, застрявшего в груди.

– Ты в порядке? Он пробовал что-то сделать с тобой?

Ведь бросок коктейля Молотова в окно спальни Рэндалла мог бы значительно улучшить мое настроение.

Она качает головой.

– Все нормально. Ненамного хуже, чем в автоинспекции, честно говоря.

– Ты серьезно? Ночь в тюрьме, и ты теперь в комедийном ситкоме 90-х?

Слабая улыбка изгибает ее губы. Это разбивает мое гребаное сердце.

– Я подумываю о том, чтобы совершить турне по тюрьмам с каким-нибудь новым материалом для выступлений.

– Что-нибудь слышала от Трины?

– Нет, – Джен пожимает плечами. – Я желаю ей всего наилучшего. Если она умна, то сейчас уже в Мексике.

Когда я открываю рот, чтобы заговорить снова, она перебивает меня.

– Мы можем не говорить об этом? Позже. А сейчас я больше не хочу об этом думать. Долгий был денек.

– Да, конечно.

Взяв меня за руку, Джен тянет меня сесть рядом с собой.

– Эй, я никогда этого не говорила, но дом выглядит великолепно. Вы проделали потрясающую работу по ремонту. Мне почти грустно, что все закончилось.

– Я буду скучать по тебе, как ты выглядела в узких шелковых ночнушках, когда бродила по дому и наблюдала, как я работаю до седьмого пота.

Джен фыркает.

– У тебя богатое воображение.

– О, разве ты делала так не поэтому? Наверное, это была какая-то другая длинноногая брюнетка с красивыми сиськами.

Ее локоть тычет меня в ребра.

– Я имела в виду, что теперь, когда все кончено, папа собирается выставить дом на продажу.