— Я, — оторопело сознался Иван Иванович.

— Выйдем! Да, и — пока мы будем отсутствовать, пользование мобильной связью строжайше запрещено! — Дмитрий властно кивнул охранникам. — Товарищи, проследите!..

Комаров выскочил в полутемный коридор, плотно прикрыл за собой дверь, и, опережая Петрухина, на возбужденном полушепоте взялся оправдываться:

— Блин, Борисыч! Ты бы видел, какие она тут понты кидала! Эта Елена, мать ее, Ивановна! Сказала, что колготки и дезодорант положила в сумочку машинально. Нет, ну нормально, а?

— А может, и правда машинально? Ты за такое выражение, как «презумпция невиновности», слыхал?

— Да какая на фиг презумпция? Знаешь, как эта тварь здесь разорялась? Вопила, что всех пересажает и что ейный муженек Нарышкин в дружеских отношениях с самим Дедом Хасаном… Уж так я хотел ей вломить — да сдержался.

— Надо же, какая у тебя, Иван Иваныч, сила воли, — саркастически «позавидовал» Дмитрий. Оно конечно: кабы Комаров не был алкоголиком и хоть немножко соображал в оперском ремесле, он бы и сам заткнул пасть этой оборзевшей барыньке с замашками рыночной торговки. Но ремесла заслуженный пенсионер МВД не знал, от пьянки давно деградировал, а потому ничего не мог противопоставить напору ВИП-супружницы. — А синяк в таком разе откуда у бабы нарисовался?

— Да какой там синяк? Так, прихватил ее слегка. Чтоб рожу свою уберечь. Она, тварь, чуть физиономию мне не расцарапала, когда я сумочку стал открывать.

— А на хрена ты стал сумочку-то открывать? Процедура же отработана! Вы в отдел, Зябликову, звонили?

— Обижаешь! Естественно.

— И что Зябликов?

— Сказал: «Кто с КУГИ бодается — тот рискует Яйцами».

— Красиво сказал. Ладно, будь пока здесь, а я пойду приватно побеседую с дамочкой. — Дмитрий рванул на себя дверь и скомандовал с порога: — Значит, так: вы двое — на выход! И никого в кабинет не впускать. Это приказ!

Охранники охотно подчинились и выкатились из кабинета. После чего получивший от Комара исчерпывающую первичную информацию Петрухин живенько взял мадам в оборот и поставил ее на место за каких-то пять минут. Для начала с ходу сочинив, что у него, оказывается, имеется видеозапись того, как та совершила кражу! Да-да, именно кражу, так как на кассете четко видно, что дражайшая Елена Ивановна сперва блудливо озирается по сторонам, затем прикрывает сумочкой снятый с прилавка товар и так далее…

«Хотите посмотреть? Ну как хотите!.. А если этого мало, у нас есть не менее десятка свидетелей того, как вы сгоряча хвастались дружбой вашего мужа с известным криминальным авторитетом… Так что, конечно, вы можете написать заявление в полицию о причиненном вашему здоровью ущербе. Вы можете обратиться в прессу — в конце концов, мы живем в демократической стране! — с рассказом о том, как здесь над вами измывались. Вы можете даже обратиться к пресловутому Деду Хасану. Но тогда и мы оставляем за собой право воспользоваться видеозаписью так, как посчитаем нужным. То есть передать ее в полицию, в прессу и самому „дедушке“. Вот только, как на это отреагирует ваш занимающий столь ответственный пост супруг, сказать не беремся. Равно как эту информацию воспримет и расценит его непосредственный начальник — вернее, начальница — Валентина наша, свет Ивановна…»

Словом, к тому моменту, как в универсам почти одновременно примчались дражайший замглавы Нарышкин и непросверленный Купцов, заплаканная Елена Ивановна уже отказалась от каких бы то ни было претензий. Напротив — вовсю благодарила «уважаемого Дмитрия Борисовича» за «рыцарское отношение к дамам».