– Стас, ты не шути так, – сказал я, медленно оборачиваясь. – Чего я тебе сделал?

– Думаешь, я дурак? – злобно сказал Стас, глаза его горели, тут явно не в награде дело, что то личное. – Думаешь, не понял, кто ты есть? Да тебя за версту видно, что ты из чистых. Какого лешего ты тут забыл? Брось нож! Сейчас сведу тебя к старосте…

Больше он ничего сказать не успел. Может, охотник он и хороший, но в конвоировании пленных не разбирается совершенно. Поворачивался я медленно, специально, чтобы не вызвать подозрений, и нож послушно выбросил. При этом ствол, упёртый мне между лопаток, неизбежно смещался в сторону, в какой то момент он оказался направлен мимо.

Интеллигентов принято изображать сутулыми хлюпиками в очках, но это понятно, если ты всю жизнь будешь железо поднимать, то никогда умным не станешь, времени не останется книги читать, и наоборот, если денно и нощно сидеть за книгами, вместо мускулов вырастет один только геморрой. Но это стереотипы, не имеющие отношения к реальности, Ломоносов подковы гнул руками, а Платон и вовсе на олимпийских играх побеждал. Вот и я кое что могу, с боксом, правда, завязал давно, не по возрасту уже, а со штангой по сей день дружу и немалые успехи делаю. Делал.

Выстрелить он успел, но уже после того, как мой кулак прилетел ему в челюсть. Пуля ушла куда то в небо, оставив облако порохового дыма, а Стас с тихим стоном рухнул в нокаут.

Глава вторая

– Очнулся? – негромко спросил я, продолжая сдирать шкуру с огромной твари.

Стас со стоном поднял голову, мутными глазами посмотрел на меня, после чего попробовал встать. Разумеется, у него ничего не получилось, и дело тут не в травме головы. Просто трудно вставать, когда руки у тебя связаны. Связывал я не туго, если сильно захочет, развяжется, но хоть в первые минуты глупостей не наделает. Очередной лоскут мохнатой шкуры отошёл от мяса, жира у зверя почти нет, шкура отстаёт с сухим треском, даже нож почти не требуется.

– Аааа… – проговорил он, едва открыв рот.

– Слушай, Стас, если я тебя развяжу, ты кидаться не будешь?

– А? Нет, не буду. Ты, чего это?

– Того, зачем было стволом в меня тыкать? Не люблю я такое. Договорились ведь, идём в село, там сдаём шкуру, деньги за неё делим, а дальше я сам. А ты чего удумал?

– Я думал, ты из чистых?

– Прежде, чем я тебя развяжу, расскажешь мне, кто такие чистые, и чем я на них похож. Мыться люблю, это да. Но думаю, ты имел в виду что то другое.

Напрягшись, он всё же сумел сесть, голова у парня крепкая, а вот челюстью с трудом двигает, даже говорить стал невнятно.

– Ну, чистые, которые войну начали. Они потом, когда мир весь умер, где то на островах жили, никто и не знал о них. А лет двадцать назад прибыли и поселились тут у нас.

– Где тут?

– У моря, Азовского, там база их есть, она всё больше становится.

– И что?

– Я тогда пацан совсем был, помню, как пошли люди их базу жечь. Много народу собралось. Ни один не вернулся. Даже трупов не нашли. С тех пор никто туда близко не подходит. Даже когда их беспилотники летят, лучше спрятаться. Вдарить могут.

Вот оно что, подумал я. Теперь всё на свои места встало. Собственно, такой сценарий и при мне вырисовывался. В общих чертах. Мир сознательно обрушили в пекло, а часть элиты, отсидевшись на островах, теперь вернулась. Тогда и беспилотник объясняется. А я то дурак ему махал, прилетело бы ракетой.

– И ещё, – добавил он, указывая взглядом на полуободранную тушу монстра. – Твари эти тогда же появились, говорят, чистые их привезли и на свободу выпустили.

И это тоже вполне возможно. Вряд ли сама природа, даже подстёгиваемая высоким радиационным фоном, смогла бы за полтора века вывести такое чудо, это явный результат генетический операций.