— Теперь ты.

Бешеный вывел из микроавтобуса жениха. Братья переглянулись и сжали за спинами кулаки. Жених еле стоял на ногах. Он бы, наверное, упал, если бы Бешеный не поддерживал его левой рукой за плечо. Лица у жениха не было. Руки висели плетьми. На одежде тут и там проступали кровавые пятна.

Братья сделали шаг навстречу несчастному. Но Бешеный предостерегающе поднял руку:

— Вначале мы должны договориться.

— О чем?!

— О Центральном рынке.

— О каком рынке? — ничего не поняли братья.

— О Центральном, — спокойно повторил Бешеный. И, выхватив правой, свободной рукой из кармана пистолет, приставил дуло к виску жениха.

Служки братьев направили стволы на замерших профессоров.

— Тогда и мы.

— Хотите размен? — нехорошо ухмыльнулся Бешеный.

Родители испуганно смотрели на своего, когда-то, сына.

— Не дури, — предупредили заподозрившие неладное братья. — Сейчас разговор не за рынок. За рынок — потом.

— Нет, сейчас!

Большим пальцем Бешеный отдавил вниз, до щелчка курок. Жених дернулся и попытался присесть.

— Ну, что скажете? Насчет рынка?

— Погоди, не надо, у него невеста…

— Да? Или нет?

— Хорошо, но не сейчас, потом…

— Тогда размен, — спокойно сказал Бешеный. И нажал на спусковой крючок.

Голова жениха дернулась влево. Пуля вышла где-то в районе уха, дробя и выламывая кость и разбрызгивая по земле кровь и мозги.

Почти одновременно ответные пули ударили в спины родителей Бешеного.

— Ты!.. — заорали братья, ткнув руки за пазуху.

Но достать оружие не успели. Из автобуса, веером разбрасывая пули, ударили длинные автоматные очереди. Первые же пули попали братьям в головы, отбросив тела назад, к машинам. Охранники пытались отстреливаться и даже успели произвести несколько прицельных выстрелов, но попали в уже мертвого жениха, телом которого, обхватив поперек груди, Бешеный прикрылся, как щитом.

В несколько секунд автоматы отстучали полные рожки. Пули мокро шлепались в уже не сопротивляющиеся, агонизирующие тела.

Все.

Бешеный отбросил мертвого жениха. Подошел к братьям. Те еще шевелились, скребли ногтями землю.

— Гниды, — презрительно сказал Бешеный.

Опустил вниз к головам дуло пистолета и выстрелил.

Раз, другой.

Город был завоеван. Весь. Со всеми потрохами. Бешеный установил новые правила. Свои правила. Теперь должникам отрубали пальцы на руках. По одному за каждый просроченный день платежа. Через десять дней отрубали руку.

В городе прибавилось одноруких калек. А у Бешеного — оборотных капиталов. Которые требовали нового вложения.

И здесь Бешеный совершил ошибку. Зарвался, решив подмять под себя госпредприятие — химический комбинат. Он отправился прямо к генеральному директору и популярно объяснил, что комбинат стоит на его, Бешеного, территории, за что следует отстегивать бабки или ждать неприятностей.

Кому-то очень не понравилась наглая выходка местного урки. И в дело вступила третья сила — менты. Которые на этот раз не пытались замять дело, а напротив, проявили редкое рвение. Вначале потому, что на них давило московское начальство. Потом по личным мотивам.

По мотивам мести. Потому что, когда Бешеного брали, он успел завалить трех милиционеров, выстрелив с балкона в милицейскую машину из заранее прикупленного гранатомета. И потом сопротивлялся как черт, поливая штурмующих входную дверь собровцев из автомата.