И я ненавидела это.

Глава 26

     Возле двери, ведущей в коридор, был маленький столик, и когда я наконец последовала из ванной с горсткой влажных полотенец вокруг нижнего белья, я поняла, для чего использовался столик. На нем стояла бумажная чашечка кофе. Закрытые тарелки, полированное серебро (оно даже светилось!) Достаточно поджаренный и смазанный маслом пшеничный тост, маленькая тарелка с земляникой и черникой. Маленькая серебряная тарелка с кремом.

     В целом, выглядело, как обычный школьный завтрак. В кафетерии блюда не будут подавать в серебряной посуде. Но на все остальное, конечно, они не жалели расходов и хорошо кормили детей. Даже если они не были детьми.

     — Я не был уверен, чего ты захочешь, — Кристоф взял чашечку латте. Он вернулся к издевательствам. В поле зрения не было видно ружья. — Хотя Леонтус настоял на этом.

     Это был банановый латте. Я осторожна взяла чашку, не касаясь его пальцами. Полагаю, некоторые вещи заслуживают доверия.

     — Я, гм. Да. Спасибо. Кристоф...

     — Я не виню тебя, — спокойно. — Ты перемещалась из одного места в другое, как на шахматной доске. Пешка. Должно быть, несколько раз ты задавалась вопросом, размещал ли я тебя, как приманку, или заботился ли вообще.

     Вау. Неудобно, особенно с тех пор, как он говорил правду. И мой рот, привыкший умничать во всех случаях, теперь подвел меня.

     — Я... хорошо. Гм.

     — Я не знал, что ты существуешь до тех пор, пока твой отец не позвонил мне. Огаст никогда ничего никому не говорил.

     Огаст. Он исчез после того, как подтвердил, что Кристоф был частью Братства. Именно Огаст ручался по телефону за Кристофа, и поэтому в первый раз я доверилась ему.

     — Зачем ему было звонить...

     — Он не знал, кому доверять. Я был под подозрением и... ладно, есть и другие причины, — он был выше меня и смотрел вниз, его руки свободно и грациозно висели по бокам. — Твоя мать, она всегда хотела нормальной жизни. Она была... нежной душой, — он выдал небольшой шум, прочищая горло, как если бы он был смущен. — Мы не всегда нежные души.

     Силы грозили покинуть мои ноги. Я отошла назад, нашла кровать тем, что врезалась в нее, и села так, что зубы сильно стукнулись вместе.

     Кристоф продолжил, тщательно подбирая каждое слово:

     — Я не знаю, как твой отец нашел меня. Это было сюрпризом, особенно с тех пор, когда я в последний раз говорил с ним, все не было, гм... Все не было хорошо, — он коснулся серебряной крышки, которая, вероятно, была от тарелки с завтрака. — Вообще.

     Он нашел тебя так же, как мы всегда находим всякую фигню — в жутковатом маленьком магазине и в других местах, на которые я указывала ему. Может быть, ты и есть то, что он искал все это время. Я поднесла бумажный стаканчик ко рту. Остановилась на полпути, потому что он, казалось, исчерпал слова.

     — Что случилось?

     Его голова опустилась, как если бы он молился.

     Бабушка хорошо знала, как надо молиться. Только ее молитвы слегка заходили не в ту степь. Она говорила с Богом так, как некоторые люди разговаривают с психологом. Когда она не рассказывала Ему, что все могло быть сделано более эффективно, но ведь Он был Богом, а она — всего лишь старой леди, и что она знала, а?

     Я думаю Бог — сюрприз из сюрпризов — появился у жемчужных ворот, встречая бабушка.