Тут Хеймдалль взвился и грохнул кулаком по столу.

– Лжец! Ты – лжец и вор!

От ярости он даже оскалился, и Ши с удивлением заметил, что зубы у него золотые.

– Тише, тише, – благодушно пророкотал рыжебородый, – асы, умерьте свой гнев, на вас же взирают смертные!

– Ладно, пусть только, – огрызнулся Дядюшка Лис, – поумерится поток брани, струящийся из глотки...

– При чем тут брань? – быстро откликнулся Хеймдалль. – Я истину глаголю, и не брань то, а факт.

– Истина? Факты?! Да чтоб из болтливого рта этого исходила истина – в жизни не поверю! Слыхали мы твои факты: сказку о том, что у тебя, мол, девять матерей, или треп о твоем дурацком роге – он‑де так затрубить может, что и мертвый услышит. Да в нем давно мыши гнезда свили! Он сам пищит по‑мышиному!

– Ты услышишь трубу мою, когда придет Время, Отец Лжи! Смотри не обделайся со страху.

– По‑моему, тут кто‑то напрашивается, чтобы я встал и взялся за меч...

– Давай‑давай! Видал клинок? Сейчас он мигом порубит твою вонючую тушу на котлеты!

– Слушай, ты...

Лис с Хеймдаллем вскочили и заорали друг на друга, а трое бородачей в это же время орали на них, а две черные птицы – спутницы Странника кружили у них над головами и орали просто так, от возбуждения. Шум стоял такой, что Ши зажмурился.

Настал момент, когда разошедшиеся диспутанты были уже окончательно готовы вцепиться друг другу в глотки, но тут рыжий гигант ухватил маленького Лиса за плечи и силой усадил на скамью.

– Посиди‑ка! – громыхнул он.

Гневный, но полный достоинства. Странник гаркнул зычным голосом:

– Совсем распустились! Ужель совсем уваженья в нас к себе не осталось! Умолкните немедля! Это обоих касается.

– Но как же!.. – завопил было Хеймдалль.

Движением руки Странник заставил его замолчать.

– Далеко не все, что сказать ты желаешь, выслушать следует. Если кто‑нибудь из вас до ночи хотя бы пикнет – буду я очень разгневан.

Хеймдалль притих, уселся на дальнем конце стола и оттуда принялся молча буравить взглядом Лиса, которому ничего не оставалось, как платить ему той же монетой.

Тьяльви прошептал ошеломленному Ши:

– И так всякий раз. Чуть соберутся втроем‑вчетвером – и пошло, и пошло... Ведь именно Они должны подавать нам пример благородства! А посмотришь – ну просто шайка пьяных берсерков* [3].

– А все‑таки: кто такие Они?

– Ты что, правда ничего не знаешь? – Глаза Тьяльви были полны откровенного деревенского недоумения. – Просто с ума сойти. Знаешь, если бы ты не попросил репы, я бы тебе ни за что не поверил. Ну вот, смотри: тот, что сцепился с Хеймдаллем – это Локи. Рядом с ним, здоровый такой, рыжебородый – Тор. Старик, Странник – Один. А толстый – Фрейр. Ну что, узнал наконец?

Ши пристально посмотрел на Тьяльви, но не увидел в его лице ничего, кроме абсолютной серьезности. Может, формула вызвала у него продолжительный сон, граничащий с бредом? Или его просто разыгрывают? А может, эти пятеро действительно какие‑то скандинавские вожди, зачем‑то называющие себя именами, позаимствованными в замшелом северном пантеоне? Единственная оставшаяся версия – что перед ним и в самом деле боги – по‑прежнему выглядела слишком уж дико. Хотя эти птицы... И взгляд Странника, который он испытал на себе... А Одина всегда изображали одноглазым...

Меж тем рыжий гигант – тот, которого звали Тор – встал и пошел к двоим, которых Тьяльви окрестил Одином и Фрейром. Они пошептались, собравшись в кружок и заговорщицки сблизив головы.