— Что с ними не так? Вроде нормальные, повеселели, — пожал я плечами, лишь мельком бросив взгляд на девчонок и полностью сосредоточившись на столе.

— Да каштаны, по ходу дела, галлюциногенные, — влез в беседу Андрей. — Они их штук по двадцать слопали, от мяса нос воротили. Полчаса ещё ничего были, а потом накрыло. Ржут без повода, чуть ли не в салочки играли, истории рассказывали и смеялись после каждого слова, до тебя домогались.

— Блин. Откуда вы их взяли-то?, — чуть ли не выругался с трёхэтажными составляющими я и положил обратно на стол крупный потрескавшийся от жара каштан. — Выбросили бы эту гадость.

— Толик принёс. Тут, оказывается, рядом несколько таких деревьев растёт, а мы вчера не увидели. Пошли мы с ним за водяными лианами и увидели. Вон он, на дежурстве сидит, бдит, — махнул рукой собеседник в сторону паренька. Он лежал на животе в пятнадцати метрах от нас, на огромной каменюге, у самого края обрыва. Почувствовав мой взгляд, он повернул голову в нашу сторону и отсалютовал двумя пальцами. В ответ я поднял правую ладонь.

— Так почему не выбросили?

— Так вкусно и сытно. А ещё каштаны на нас никак не подействовали. Я про мужиков говорю. Девки с ума сходят, а я только чувство испытываю, что очень хорошо позавтракал.

— Может, просто наши организмы крепче?

— Вряд ли. Скорее, тут дело чуть-чуть в другой физиологии. Эх, вот же феминистки по этому поводу вой подняли бы, — широко осклабился Андрей, и тут же погрустнел. — У меня жена их трудами зачитывается, всю плешь проела, м-да…

— Да не грусти ты так, парень, — хлопнул Петрович по плечу осунувшегося как-то разом Андрея, — жизнь у тебя новая началась. Найдёшь здесь себе жену и без всяких закидонов и тараканов в голове. Девки тут справные, покладистые, работящие и красавиц много. Я и сам начну себе подыскивать суженую, как только всё утрясётся.

— Эльзу бери, Петрович, — рассмеялся Андрей. — Нормальная такая жена будет, возрастом подходите, из одного мира.

— Да уж… Эльзу… м-дя, — задумчиво произнёс кузнец. — Дурная баба она, с такой только наплачусь.

— Чем же это?, — удивился я. — Ты смотри, как она взяла управление в свои руки там на берегу. Лойд хоть и шипел, но соглашался с ней почти во всём.

— Соглашался потому, как землю под ногами потерял, с жизнью распрощался, как робот был, Максим. А Эльза — дура набитая. Только почуяла, что можно власть прихватить в руки, пока все поникшие сидят, тут же этим воспользовалась. Но здесь — не там!, — эти слова Петрович произнёс, как припечатал. — Здесь женщина, если она не дворянка, весьма забита и бессловесна, вровень с мебелью народом поставлена. Боюсь, что Эльзу на костёр запросто положат или с камнем на шее притопят подальше от берега. У нас там и морячки имеются из команды, а они страсть как суеверны. Покопайтесь в своей памяти, вытащите свои чувства от этих, мм, репе… тьфу, доноров, в общем.

— Мы ей поможем, Петрович, — сказал Андрей.

— Нас тут землян полтора десятка, и некоторые уже засветились своими странностями, — тут кузнец неодобрительно посмотрел на скальный обломок с Толиком наверху, наверное, припомнил его вчерашний экзерсис с каштанами. — Как бы не примерить на шею нам всем камешки.

— А Хендрик не возвращался?, — спросил я. — Время позднее, он или кто-то другой из лагеря мог прийти на разведку. Тем более тут вода.

— Придут ещё, никуда не денутся. Конечно, если с ними ничего не случилось, — тяжело вздохнул Петрович. — Я тут вот что подумал, ребята.