– Это же видеомагнитофон! – ахает кто то из боксеров.

– Ага… – довольно подтверждает Леха.

– Алексей Иванович, у вас же Грюндиг? – вынимаю я провода из коробки и киваю на большой импортный телевизор, стоящий на тумбе в углу кабинета.

Спортивное начальство недовольно хмурится.

– Виктор, ну зачем это баловство, а…?

– Затем! – мы в две руки с Лехой начали подключать аппаратуру – Двадцатый век на дворе, а вы все по старинке свои бои и тренировки обсуждаете на тренировочных советах. Совещания устраиваете, вместо того, чтобы просто посмотреть запись еще раз по видику. Мы вон у себя в студии, когда «разбор полетов» устраиваем после концерта, первым делом его включаем. И все сразу видно на экране – кто лажал, а кто на все 100 % выложился. Великая вещь – не отвертишься! Хочешь на паузу поставишь, хочешь – чуть назад отмотаешь, чтобы еще раз спорный момент пересмотреть. Лех, скажи?

– Подтверждаю! Очень удобная штука. Помните, как на Витьку бундесы в Кельне наехали за его участие в демонстрации? Если бы я на камеру все это безобразие не снимал, хрен бы мы потом доказали, что там вины Селезнева не было. А так кассету с записью в ЦК предъявили, и все! Никаких претензий к Витьке.

Киселев задумчиво кивает. Видно вспоминает наши приключения в Кельне. Да… камера нам тогда здорово помогла. Иначе Суслов сожрал бы меня с потрохами.

– Тогда еще и камера нужна! А где ее взять? – вступает в спор Ретлуев.

– А у нас что, Спорткомитет нищий? – язвлю я – Или только нам золото на Олимпиаде нужно? Если нищий, то я вам свою камеру из дома притащу.

– Ты язык то прикуси! Нэ тебе, парень, спортивное руководство обсуждать. Ишь ты, раздухарился! – резко осаживает меня Ретлуев.

Сборники, затаившись у дверей, с волнением наблюдают за происходящим, и в дебаты не вступают. Видак у всех вызывает неподдельный интерес, и пользу от него ребята хорошо понимают. Может, у кого то он и дома уже есть. За границей то часто бывают, можно чеки накопить. Это валютой спортсменов не балуют, а чеками Внешпосылторга пожалуйста!

– …И рефери бой может снова посмотреть, если вдруг спорный момент возник – неуверенно подает от двери голос Сашка Ягубкин.

– А я про что!

Наконец, видак надежно присоединен проводами к Грюндигу, и я с видом факира вставляю в него кассету с «Рокки». Проматываю вперед, останавливаюсь на кадрах тренировки.

– Фильм про боксера, но, к сожалению, не дублированный. Могу перевести.

В том месте, где Слай забегает по лестнице на холм и вскидывает руки я вижу как боксеры подаются к телевизору. И правда, пронзительный момент. На входе в кабинет образуется давка, тренер хмурится.

– За подарок спасибо огромное, но мы здесь и без тебя справимся – уверенно забирает у меня пульт Киселев. Кивает парням на стулья – рассаживайтесь поближе. А Селезнев с Коростылевым отправляются в зал, тренироваться! Они наверняка этот фильм сто раз уже смотрели.

Усмехаюсь про себя… Не удивлюсь, если и у тебя, Алексей Иванович, такая кассета дома есть. Уж больно уверенно ты с пультом обращаешься. Но вслух, конечно, ничего не сказал. С начальством не спорят. С понурым видом побрел к двери. Но когда начальство осталось за спиной, не удержался и радостно подмигнул парням. Те исподтишка показывают мне большой палец, а проходя мимо, с одобрением толкают локтями в бок. Ну, хоть кто то рад. Хотя и Киселев конечно доволен, только вида не подает. Как и Ретлуев.

Короче, диверсия удалась на славу, тренировка сборной сорвана. Но добрые дела у нас наказуемы. Так что в ответ я получаю от Ильяса два часа усиленного ФИЗО, после которой уползаю в раздевалку, высунув язык на плечо. Дышу как загнанная лошадь, футболку и треники хоть выжимай.