– Певец, мальчишка, балагур – спрос вроде маленький, а возможности у Виктора оказались на удивление обширные – вставляет свои пять копеек Веверс – грех ими не воспользоваться.

– И эта ситуация отлично играет нам на руку – понимающе кивает министр обороны – слышал, недавно сенатор Байден пал очередной жертвой вашего обаяния?

Ага. А еще обаяния добавила гэбэшная «медовая ловушка».

– Было такое… – не стал я отпираться – вот собирался на гастролях в Вашингтоне продолжить знакомство с ним и его сыновьями, но…

Развожу руками с кислым видом, Имант еле заметно усмехается и одобрительно кивает. Давай, мол, дожимай министра. Но Устинов, кажется, и сам теперь оценил все плюсы от моей поездки в Штаты.

– Вопрос пока еще открыт. Решение по вашим гастролям отложено на пару дней.

Вот и отлично! Похоже, Имант прав – никуда они не денутся и выпустят меня, как миленькие. Плюсы от этой поездки однозначно перевешивают все возможные риски. Просто опека нашей охраны станет еще жестче. Но я к этому готов и как нибудь пережу.

Дальше наш разговор перетекает в плоскость, которая интересует Устинова больше остальных – разоружение, переоснащение армии современным оружием и прочее, прочее, прочее… Здесь я уже более категоричен, благо каждое мое слово можно легко проверить в айфоне, а значит и нечего тянуть с решениями, которые все равно придется принимать. Обсуждаем пересмотр военной доктрины с наступательной на оборонительную, реформу ВПК, сокращение военных расходов, закрытие заведомо бесперспективных исследований в военной сфере. Холодная война должна закончиться, или хотя бы перейти в совершенно другую, менее опасную фазу. А Генштаб должен, наконец, осознать гибельные перспективы гонки вооружений для экономики СССР.

Куда девать все старье, что успели наштамповать? Однозначно сбывать его в страны третьего мира, пусть радуются. Причем именно продать. Нет живых денег – пусть кофе, хлопком, какао бобами расплачиваются, да хоть бананами апельсинами. Но больше никакого долгов. Определиться с ключевыми странами, где у нас действительно есть серьезные стратегические интересы, всех остальных лишить доступа к халяве. Африку с ее диктаторами людоедами вообще в бан – пусть живут там, как хотят. Хватит, поездили уже на нашей шее, да так, что нам самим жрать стало нечего. Оставить пару тройку ключевых военных баз, желательно рядом с Персидским заливом и Средиземным морем.

– Жесткий ты человек, Виктор Станиславович! – усмехается Устинов, незаметно опять переходя на ты.

Это радует. Значит, я снова вызываю у него хоть какое то доверие. А может, он просто сам всех этих арабских, да африканских нахлебников терпеть не может. Во сколько нашей стране одно только их обучение обходится! И ладно если бы только в гражданских вузах, так ведь они и в наших военных институтах и академиях учатся. Хотя я бы назвал это скорее протиранием штанов. Делает ли это все их потом лояльными нам? Нет, не делает. Может они становятся военными профессионалами? Последние две арабо израильские войны показали, что нет, не становятся. И то, что достается даром никогда не ценится. Предадут и продадут нас при первой же возможности. Причем, им даже все равно кому. Сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит.

– Так у меня к Африке свои счеты, Дмитрий Федорович. Отец мой там погиб, причем не понятно за что.

– Слышал, он у тебя военным летчиком был, отсюда твоя любовь к военной авиации?

– Есть такое… – улыбаюсь я – к самолетам у меня и, правда, особое отношение.

Мы молчим некоторое время, пьем чай. Надо бы сбегать в кусты отлить – пиво и чай уже в горле плещутся – но нарушать идиллию очень уж не хочется. Правда, ведь душевно сидим.

– Ладно, товарищи… Ночь уже на дворе, вас, наверное, дома заждались – вздыхает Устинов – я то по стариковски один живу, а у вас семьи.