Подойти познакомиться? Это же Яковлева! Пожалуй, нет, мне на сегодня хватит впечатлений. Возвращаюсь к нашему столу. Праздник идет своим чередом, нас все-таки узнают и теперь надо готовиться к ажиотажу поклонников. «Не зарастет народная тропа». Первым в сопровождении Вячеслава подходит высокий седой мужчина с длинным носом. Похож на кавказца, но фамилия и имя русское – Дмитрий Николаевич Соболев. Профессор. Доктор технических наук. Завсегдатай Дома Кино. Он просто говорит несколько теплых слов о нашей музыке, чокается с Клаймичем рюмками. За ним уже стоит очередь желающих познакомиться, выпить на брудершафт. Охрана с трудом сдерживает народ.

А значит, пора собираться по домам. Обнимаемся, прощаемся. Я размышляю над тем, чтобы поехать с Альдоной к Веверсам домой. Раз уже ее папаша у нас прописался. Но меня останавливает всеобщее внимание. Леха, охрана… Зачем уж так явно компрометировать девушку? Хотя сама Альдона похоже не против. Размякла, оттаяла…

Но на выходе, в фойе мы сталкиваемся с Лещенко. Певец приехал в компании каких-то знакомых, видимо догуливать. Думаю проскочить мимо, но нет.

– Виктор, Гриша! – Лещенко в модном, блестящем пиджаке выглядит на все сто – Какая встреча! А я уже думал к вам на Селезневскую заехать, поблагодарить.

– За что? – удивляюсь я

– «Городские цветы» отлично идут. А с песней «Все пройдет» меня хотят на фестиваль в Сопот послать. Сегодня звонили из Минкульта.

Отлично! Значит, от меня все-таки Демичев «отполз». Хорошая новость.

– Я вот что хотел спросить – замялся Лещенко – У вас ничего новенького нет на примете? Хочу пластинку с песнями Виктора Селезнева выпустить.

Губа не дура! Я смотрю на Клаймича – тот на меня.

– Готов финансово соответствовать – неправильно понимает наше молчание певец – За ценой, так сказать, не постою.

– Дело не в деньгах – я тяну время – Хотя они тоже лишними не будут. Мы тут на гастроли в Японию улетаем…

– Ну хотя бы одну? Новую?

– Виктор, у тебя что-нибудь есть? – в разговор включается Клаймич.

– Есть один мотивчик – за рукав отвожу Лещенко в сторону, в угол фойе. Клаймич идет следом, сделав знак окружающим подождать.

Пропеваю куплеты знаменитой песни, что «сел мне на уши», пока копался в айфоне:

Пахмутова и Добронравов пока еще не написали «Птицу», а значит можно ее предложить певцу. Тем более для моего репертуара она не очень подходит. Лещенко внимательно вслушивается в слова, кивает в такт.

– Вроде бы ничего – слова простые, но цепляют.

Лещенко довольно улыбается.

– Песня вторых секретарей обкомов и райкомов – смеется Клаймич.

Мы недоуменно смотрим на директора.

– Ну как же… Ты только что пел: «Запад будит утро завтрашнего дня. Кто-то станет „первым“, но не я».

Мы присоединяемся к смеху Клаймича. Действительно, двусмысленно звучит.

– Да, ладно – машет рукой Лещенко – Про счастье, про завтрашний день… Годится! Певец жмет мне руку – Завтра же заеду, порепетируем.

– Часам к трем – Клаймич достает свою записную книжку – кондуит и что-то записывает. Григорий Давыдович теперь пытается все планировать. В том числе и мое время. По мне так – пустая затея. События несутся – успевай крутиться.

– А по деньгам я завтра с утреца наберу, ладно Лев?

– Разумеется!

Лещенко еще раз жмет нам руки, уходит. И тут же возвращается.

– Я тут слышал нехорошее… Не знаю, правда или нет.