- Ничего! - Чурбанов отмахнулся от моих проблем - Вернешься, наверстаешь. Кстати, вот полюбуйся

Генерал протянул мне красную книжечку с гербом СССР. Это был пропуск с моей фотографией в разные учреждения, большая часть которых была обозначена аббревиатурами. От каждого учреждения стояла синяя печать.

Я недоуменно повертел ее руках, хотел даже пошутить, попробовав на зуб, но решил не опошлять момент.

- Гордись! - забрал обратно корочку Чурбанов - Твой первый пропуск-вездеход. К нам на Огарева, на Старую площадь, в Кремль... Лично Леонид Ильич распорядился. За Иран. И сверли дырку. После возвращения, будем тебя награждать второй медалью.

- Грузины?

- Точно. Кстати, забыл тебе сказать. Помнишь, главу МУРа Олега Александровича?

- Генерала Еркина? Помню, конечно.

- Вчера звонил. Арестовали твоих останкинских "друзей".

- Каких друзей?

- Которые клип монтировали. И потом его продали американскому журналисту. За триста долларов. А это "бабочка", 88-я статья Уголовного кодекса. Лапин их еще раньше уволил, так что...

Приятный женский голос объявил начало регистрации рейса Москва-Нью-Йорк.

- Давай, Витька, без залетов в этот раз - Чурбанов хлопнул меня по плечу, прощаясь - Будем смотреть твои бои в прямом эфире. Леонид Ильич говорил с Лапиным

- Там же 10 часов разницы - промямлил я, закидывая сумку на плечо - Утром трансляцию поставят?

- Да хоть бы и утром.

- Юрий Михайлович, напомните еще раз Леониду Ильичу, чтобы отпустили девушек и Клаймича на несколько дней в Нью-Йорк на запись "Мы - мир". Столько вместе репетировали! Песня - бомба.

- Ладно, обсудим. Давай, не подведи.

Таможню и паспортный контроль прошли "влет". Киселев, как и три недели назад Клаймич, показал прапорщику разрешение на вывоз валюты, у нас проверили выездные визы и мы оказались в "стерильной зоне". Час ожидания, квадратные глаза боксеров, многие из которых в первый раз увидели богатство "Березок" и урчащий Икарус выгрузил нас на стоянке Ил62. Турбины самолета уже были раскручены, приветливая стюардесса показала мне мое место. Разместился между Ретлуевым, чье непроницаемое "индейское" лицо говорило нам, что слетать в США для него - плевое дело и Лехой, который и не пытался скрывать свое возбуждение. Как оказалось, "мамонт" взбудоражен вовсе не поездкой в Штаты - через проход от нас сидит сборная Союза по хоккею. Я узнаю легендарную тройку - Михайлова, Петрова и Харламова. Впереди пристегивается наш прославленный вратарь Третьяк. Хоккеистов замечают, к ним начинается паломничество пассажиров за автографом. Я тоже хочу подойти, но тут окружающие узнают и меня. Первой взвизгивает "Это же Селезнев" полненькая девчушка, летящая в компании представительного мужчины. Протягивает мне свой билет, умоляюще складывает руки. Делать нечего. Достаю ручку, начинаю расписываться. С большим трудом стюардессе удается усмирить ажиотаж в салоне. Последним она усаживает Киселева, который жмет руку тренеру Виктору Тихонову, который еще не знает, какая блестящая карьера в сборной его ожидает. Краем уха слышу про Кубок Вызова. Теперь понятно, куда и зачем летит наша сборная. Утереть нос американским профессионалам из НХЛ.

Самолет выруливает на ВПП, а я закрываю глаза и попытаюсь провалиться в сон. Не тут то было. В голове продолжает крутиться вчерашний разговор с Романовым. Несколько раз я видел, как "хозяин" Ленинграда был близок к тому, чтобы сдать меня "куда надо". Почему же не сдал? Личная выгода? Пожалуй. Конфликт с Андроповым? И это тоже. Григорий Васильевич не забыл историю с сервизом Екатерины Великой, что "придумал" председатель КГБ для западных газет. Но представляется, что это еще не все. На проверку, самые заядлые материалисты все-равно где-то внутри верят в чудо. И когда встречаются в реальной жизни с непонятным и шокирующим - моментально ломаются.