*****

Мизуки оказалась нежной и умелой любовницей. Молва не врет – несмотря на другие строгие ограничения, гейши все-таки изучают искусство любви в своих окия, хоть и не демонстрируют его клиентам. Ее тело такое восхитительно хрупкое, что я моментами чувствую себя грубым варваром, покусившимся на небесную пери.

– Как странно – шепчет Мизуки, сидя рядом со мной и задумчиво проводя пальчиками по моему плечу – мы такие разные, а совпали, словно клинок и ножны.

Я лежу в ее личной спальне на футоне, но даже не помню, как мы добрались до него. Подушек здесь нет – бедная Мизуки спит, укладывая голову на специальный валик-подставку под шею, чтобы сохранить свою высокую прическу хотя бы на пару-тройку дней. И кстати, часть этой прически – все-таки специальный шиньон. От двери в коридор нас отделяет лишь длинная складная ширма с панорамными видами древнего Киото. Мизуки назвала ее ракутю – дословно «столица изнутри». За второй такой ширмой в самом конце комнаты прячется японское подобие умывальника, которым мне пришлось воспользоваться после… ну, сами знаете чего. На мне, как и на Мизуки, сейчас легкое хлопковое кимоно, тело и душа расслаблены до состояния полной нирваны. Я умиротворен и по-настоящему счастлив…

– Ты думаешь, я легкомысленная? Вовсе нет! – нежно ерошит она мои волосы, пропуская светлые отросшие пряди между тонкими пальчиками – Просто ты поразил меня в самое сердце, когда я увидела тебя среди гостей. Ты показался мне юным и в тоже время мудрым богом из древних легенд. Немного хмельной, такой веселый…

– Мизуки, не смущай меня…! – взмолился я – подобный комплимент женщина говорит мне впервые в жизни!

– Какие твои годы, Виктор! Впереди у тебя еще много разбитых женских сердец.

Она улыбается и невесомо проводит пальчиками по моей груди, спускается к животу, заставляя мышцы пресса напрячься и проявить все кубики.

– Нет, правда. Такие божественные тела были только у древних греков… – вздыхает Мизуки – Я видела на картинках в учебнике истории.

Ну… если сравнивать меня с мелкими кривоногими японцами, то наверное да, моим телом можно восхититься. И рост высокий, и мышцы в меру прокачанные, и светлая кожа сейчас покрыта легким летним загаром. Плюс длинные ровные ноги, что вообще большая редкость для японцев. Но вот «божественное»?! «Как у древних греков»?! Это уже как-то слишком… Невольно сразу Райкин на ум приходит: «…Кто Аполлон?.. Я – Аполлон? Да, я Аполлон!»

– Виктор, сделай мне подарок – я вопросительно смотрю на Мизуки, она смущенно улыбается – скинь пожалуйста кимоно, я хочу запомнить тебя таким …открытым. Вряд ли нам доведется еще встретиться, так пусть это волнующее воспоминание навсегда останется со мной.

Желание дамы закон, и ее искреннее восхищение, конечно льстит мне, чего уж там… Поднимаюсь с футона и медленно, как в кино, даю кимоно соскользнуть с моих плеч. Стриптиз исполняю впервые за всю свою долгую, насыщенную приключениями жизнь, но для этой удивительной женщины я и не на такое готов.

– Щедро тебя наградили боги… – восхищенно шепчет она, снова проводя рукой по моему плоскому животу

– Этим? – я шутливо направляю ее руку вниз, чтобы скрыть свою неловкость от ее похвалы.

Мизуки так же медленно, как я недавно, опускается передо мной на колени, не отводя при этом глаз. И у меня сбивается дыхание. Ее нежная рука добирается, наконец, до цели, все разговоры снова забыты. Только наши рваные вздохи… А потом два тела, сплетенных на футоне в вечном танце страсти…

Когда через какое-то время раздается тихий стук, и женский голос тихо шепчет, что меня ждут внизу, мне остается только одеться.